Элвин показал, что чехольчик с духами он принес в своей старой сумке, а сумку повесил на крючок. Подменить чехольчик можно было в любое время, но сделать это мог только человек, посвященный в тайну.
И Роналд и Элвин много раз входили в комнату для жюри и выходили из нее. Берти показал, что он был там лишь однажды: перед тем как начать речь, Элвин попросил его принести чехольчик из своей сумки.
Полиции еще не удалось установить, где взяли яд.
— Что вы об этом думаете?— спросил Чарли Максвелл, изложив все известные ему факты.
— Здесь есть одно трудно объяснимое обстоятельство,— ответил я.— Затеял розыгрыш с духами Элвин, он отлично знал, что будет в центре всеобщего внимания, но почему-то забыл прихватить с собой чехольчик с духами, когда все они поднялись на помост.
— Жарьте дальше, сэр!— с воодушевлением вскричал Чарли, забыв о разыгрываемой им роли немого на похоронах.— То же самое, точь-в-точь, говорит и инспектор.
— А как это объясняет Элвин?— спросил Роналд.
— Говорит, что это просто выскочило у него из головы.
— Не очень убедительное оправдание,— заметил Роналд.
— Не могу с вами согласиться. У кого не бывает провалов в памяти. А Элвин — рассеянный старый чудак. И все же трудно допустить, чтобы убийца забыл взять орудие убийства.
— Простейшая хитрость. Для отвода глаз,— нетерпеливо фыркнул Роналд.
— А по-моему, это свидетельство его невиновности.
— Какие еще соображения, мистер Уотерсон?
— Прежде всего необходимо удостовериться, не знал ли кто-нибудь о задуманном розыгрыше. Элвин мог проболтаться брату, у него просто недержание речи. И Вера могла проговориться.
— И я мог проговориться,— вставил Роналд.— Но вот не проговорился же.
— Вполне вероятно, что убийца постарался посвятить в эту тайну как можно больше людей. Чтобы все они оказались под подозрением.
— Его не устраивало соотношение два к одному, так, что ли?— сказал Чарли.
Роналд не сводил с меня глаз.
— А отпечатки пальцев?— спросил я.
— На чехольчике с духами — отпечатки пальцев Элвина, на том, что с ядом,— его и Берти. Это не позволяет сделать окончательных выводов. Отпечатки пальцев можно легко стереть носовым платком. Что-нибудь еще, сэр?
— Да, самое главное. Вы говорите, что розыгрыш с духами придумал Элвин. Это действительно так, Роналд?
— Я же сказал,— запальчиво произнес Роналд: он явно оборонялся.
— Меня удивляет, что вы с Верой согласились.
— Ах, вот оно что. Но ведь мне… но ведь нам и в голову не могло прийти, что… кто-то… воспользуется этим для…
— Я не о том. Это была такая детская затея. Нелепая. Бьющая на дешевый эффект. Не скажу прямо, вульгарного пошиба, но все же унизительная и очень уж странная. Не могу понять, почему вы с Верой согласились.
Роналд сидел неподвижно, обуреваемый гневом, причин которого я не мог постичь.
— Не скрою, сначала мы немного сомневались, но…— И вдруг его прорвало.— Меня возмущает ваше высокомерие. Да кто вы, собственно, такой, чтобы указывать, что для меня унизительно! Вы, видимо, думаете, что если я разговариваю с вами, понизив голос…
— Не кричите на меня, Роналд. Я не из тех, кого можно взять на испуг.
— Джентльмены, джентльмены,— принялся увещевать нас Чарли Максвелл.
— Вы же признались, что у вас были сомнения,— продолжал я, с новой болью ощущая весь ужас понесенной утраты.— У вас могло быть лишь две причины согласиться на эту затею. Причина первая: вы терпеть не можете Элвина и были бы рады прилюдно выставить его глупцом.
Я замолчал.
— Причина вторая?— Роналд смотрел на меня ледяным взглядом.
— Она очевидна.
— Вы хотите сказать, что он принудил меня к этому с помощью шантажа? В ваши годы следовало бы рассуждать более здраво.
До сих пор я даже не задумывался о возможности шантажа. Но тут я понял, что Элвин, конечно, мог шантажировать Веру, но никак не ее мужа.
— Нет,— сказал я,— но полиция может предположить, что вы дали согласие на этот нелепый розыгрыш в каких-то своих интересах.
— Осторожнее на поворотах,— предостерег меня Чарли.— Не зарывайтесь. Это довольно смелое предположение…
— Заткни пасть, Чарли,— оборвал его Роналд, давая выход природной грубости.— Думайте что хотите,— продолжал он, повернувшись ко мне.— Плевать я хотел на ваши гнусные инсинуации.— Он тут же овладел собой.— Извините, старина, мне не следовало так говорить. Но меня взбесил ваш намек, будто… Вы даже не знаете, как сильно я любил жену.
Его слова не убедили меня: мне никогда не доводилось встречать таких безразличных друг к другу супругов.
— Но ведь я не обвиняю вас, Роналд. Только прикидываю, к каким выводам может прийти полиция, особенно если принять во внимание то, о чем мы говорили перед приходом мистера Максвелла.
Грубое, похожее на кусок окорока лицо Максвелла засветилось любопытством. Какие, интересно, отношения между ним и его патроном? В какой стае он сейчас охотится? Никто из нас не пожелал удовлетворить его любопытство, и он сказал:
— Все это не по существу дела, джентльмены. Как только инспектор установит, откуда похищен яд,— он прищелкнул пальцами,— считайте, преступник у нас в руках.
Роналд смотрел на стеклянную дверь — ту самую, сквозь которую я еще так недавно видел Веру: она прошла мимо с черепашкой в руках, держа эту черепашку как жертвоприношение. И вот она сама — кем и с какой целью?— принесена в жертву перед толпой равнодушных зевак.
— В этом-то вся загвоздка.— Роналд отвел глаза в сторону.— Вы же знаете, Чарли, что на моем алфертонском заводе используют для производственных нужд чистую синильную кислоту.
— Синильную кислоту? Нет, я этого не знал, мистер Пейстон.
— Соединяя ее с металлическим основанием, они вырабатывают цианистый калий, употребляемый при гальванопокрытии.
— Понятно. Тут и впрямь есть закавыка.— Забавно было наблюдать, как неуклюже пытается Чарли скрыть свое беспокойство.— Надеюсь, вы сообщили об этом инспектору?
— Он меня не спрашивал,— ворчливо ответил Роналд.
— И все же вам стоило бы сообщить ему.
— Но вы должны знать все это: в прошлом году я посылал вас в Алфертон.
— Вы посылали меня расследовать частые случаи хищения, а не изучать химические процессы, сэр,— вежливо возразил Чарли.
— Вы у нас человек прямой, бьете в одну точку. И вдруг в памяти у меня забрезжило смутное воспоминание.
— «Синильная кислота — легколетучее вещество». Когда я повторил эту фразу вслух, Роналд рассеянно кивнул.
— В незакрытом или неплотно закрытом чехольчике она должна была быстро испариться.
— И что отсюда следует?— Роналд весь обратился во внимание, но я не стал высказывать свою мысль, пока не обдумаю все, что из нее вытекает.
— Не знаю еще. Я просто вспомнил,— ответил я.
— Ну, наш мистер Уотерсон смотрит в самый корень,— заметил Чарли Максвелл.— В небольшой урне в шатре нашли пустой медицинский пузырек: установлено, что там хранилась синильная кислота.
До сих пор Чарли представлялся мне комическим персонажем, но, когда он с такой легкостью прочитал мои мысли, он сразу вырос в моих глазах. Убийца, очевидно, перелил яд из плотно закупоренного пузырька в металлический чехольчик перед самым преступлением.
Вспоминая теперь эту минуту, я чувствую, что держал в руках ключ к разгадке всей тайны. Но мое внимание отвлек Роналд Пейстон.
— Чего бы мне ни стоило, я все равно добьюсь, чтобы этого негодяя вздернули. Если бы я мог потолковать с ним минут десять наедине, он бы сам запросился на тот свет.
Эти слова походили на реплику из дешевой мелодрамы, но холодный гнев в голосе Роналда придал им неотразимую убедительность.
— Сперва надо ухватить его за шкирку,— весело сказал Чарли, разряжая напряжение.
— Уж мы-то знаем, кто это сделал, Чарли! Остается лишь доказать это, вот и все.