А ты знал, Ричард, что новый член твоей стаи так хорошо образован? – спросил Жан-Клод.
Да, – ответил он. – Это одна из причин, почему я разрешил ей сюда переехать.
Разрешение переехать? – спросила я. – А зачем ей нужно было твое разрешение?
Вервольф должен получить разрешение вожака местной стаи, чтобы переехать на новую территорию. Иначе это считается вызовом власти вожака.
Ей надо было спрашивать разрешения у тебя или у Маркуса?
У обоих, – ответила Кассандра. – А вообще вервольфы стараются держаться подальше от Сент-Луиса, пока не кончится эта борьба за власть.
А зачем же тогда вы сюда приехали, моя волчица? – спросил Жан-Клод.
То, что я слышала о Ричарде, мне нравилось. Он пытается ввести стаю в двадцатое столетие.
Ты собиралась стать его лупой? – спросила я. Да, зависть или ревность высунула свою мерзкую морду.
Кассандра улыбнулась:
Могло быть, но должность занята. Я приехала сюда, чтобы избежать драки, а не затевать ее.
Боюсь, тогда вы выбрали не то место, – заметил Жан-Клод.
Она пожала плечами:
Если бы я ждала, пока битва закончится и все станет тихо, я бы немного стоила, не так ли?
Вы приехали драться на стороне мсье Зеемана?
Я приехала, поскольку согласна с тем, что он пытается сделать.
То есть ты не одобряешь убийств? – спросила я.
В общем, нет.
Что ж, Ричард, ты нашел родственную душу, – сказал Жан-Клод, улыбаясь, вид у него был очень довольный.
Кассандра верит, что жизнь священна. В это верят многие, – ответил Ричард. На меня он не смотрел.
Если она тебе подходит лучше, чем я, то я на дороге стоять не стану.
Он удивленно повернулся ко мне.
Анита... – Он помотал головой. – Я люблю тебя.
Переживешь, – сказала я.
Мне было очень больно предлагать такое, но я говорила всерьез. У нас с Ричардом было фундаментальное расхождение во взглядах. И оно никуда не денется. Один из нас должен был пойти на компромисс, и это была не я. Я не могла смотреть в глаза Ричарду, но все же не отвернулась.
Он встал передо мной, и я видела только его голую грудь. Под левым соском была царапина, кровь засыхала на коже темнеющими полосками. Он взял меня за подбородок, заставил смотреть в глаза. А сам смотрел мне в лицо, будто впервые видел.
Потерять тебя... я бы никогда не пережил, Анита.
Никогда – это слишком долгий срок, чтобы связываться с убийцей.
Тебе не обязательно быть убийцей, – сказал он.
Я отступила на шаг.
Если ты выжидаешь, чтобы у меня смягчился характер и я стала хорошей девочкой, можешь с тем же успехом исчезнуть прямо сейчас.
Он схватил меня за плечи, прижал к себе.
Анита, я хочу тебя, хочу тебя всю. – Он поцеловал меня, сомкнул руки у меня за спиной и поднял в воздух.
Я обняла его за пояс, не выпуская из руки «файрстар». И прижалась к нему достаточно сильно, чтобы почувствовать, что его тело мне радо.
Надо было вдохнуть, и мы прервали поцелуй, не размыкая объятий. Я счастливо смеялась. Боковым зрением я увидела Жан-Клода. У него было такое выражение, что смеяться мне враз расхотелось. Это был голод. Желание. Зрелище наших объятий его возбудило.
Я оторвалась от Ричарда и увидела у себя на руках кровь. Трудно было заметить ее на темной рубашке, нона ней образовались мокрые пятна там, где я прижалась к кровоточащим порезам. Среди них были настолько глубокие, что они все еще сочились кровью.
И Ричард теперь тоже глядел на Жан-Клода. Я отступила, держа окровавленную руку вверх, и пошла к вампиру. Его глаза не отрывались от свежей крови, не от меня. Я остановилась прямо перед ним, протянув руку к его лицу.
И что бы вы сейчас предпочли, секс или кровь?
Он скосил глаза на меня, потом опять на мою руку, потом на лицо. Я видела усилие, которое от него требовалось, чтобы не глядеть на кровь.
Спросите Ричарда, что он предпочел бы сразу после превращения в волка, секс или свежее мясо?
Я глянула на Ричарда:
Что бы ты выбрал?
Сразу после превращения – мясо, – сказал он таким тоном, будто я должна была знать ответ.
Я обернулась к вампиру, сунула «файрстар» за пояс джинсов и поднесла окровавленную руку к губам Жан-Клода.
Он схватил меня за запястье:
Ma petite, не дразните меня. Мое самообладание небезгранично.
Рука его дрожала, он отвернулся и закрыл глаза.
Я коснулась его лица правой рукой, повернула его к себе.
Кто вам сказал, что я дразнюсь? – тихо спросила я. – Отведите меня в зал гробов.
Жан-Клод всмотрелся мне в лицо.
Что вы предлагаете мне, ma petite?
Кровь.
И секс?
Что бы вы предпочли прямо в эту минуту?
Я вглядывалась ему в лицо, мысленно требуя от него сказать правду.