Я ничего не сказала, потому что ничего умного сказать не могла. Я только недавно заметила, что могу убить и не моргнуть глазом. Ни приступов совести, ни кошмаров – ничего. Как будто какую-то часть моей личности просто отключили. Меня не беспокоило, что мне так легко стало убивать. Беспокоило меня то, что это меня не беспокоило. Но от такого состояния тоже бывает польза, вот как сегодня. Думаю, они все, до последнего мохнатика, решили, что я сделаю что сказала. Иногда хорошо быть страшной.
9
Было 4:40 утра, когда Ричард внес Стивена к себе в спальню. Окровавленная рубашка присохла к спине.
Иди спать, Анита. Я займусь Стивеном.
Я должна осмотреть твои раны, – сказала я.
Все нормально.
Ричард...
Он повернулся ко мне: лицо с коркой засохшей крови, глаза – дикие.
Нет, Анита, я твоей помощи не хочу. Она мне не нужна.
Я медленно вдохнула и выдохнула.
Хорошо, пусть будет по-твоему.
Я ожидала извинений за то, что он на меня рявкнул, но их не последовало. Ричард просто ушел в другую комнату и закрыл за собой дверь. Я постояла в гостиной, не очень понимая, что делать. Я задела его чувства, может быть, даже чувство мужской чести. Ну и хрен с ним, с чувством. Если не хочет слушать правду, то и хрен с ним, с Ричардом. Тут людские жизни стоят на кону, и я не собираюсь лгать в утешение, если это приведет к чужим смертям.
Я прошла в гостевую спальню, закрыла дверь и легла спать. Надела просторную футболку с карикатурой Артура Конан Дойля. Можно было бы взять и что-то посексуальнее, признаюсь. Избавила бы себя от хлопот. «Файрстар» лег под подушку, автомат под кровать, так, чтобы можно было дотянуться. Рядом я положила запасной рожок. Вряд ли мне понадобится столько огневой мощи, но, если тебя то и дело пытаются ликвидировать и вдобавок наседает стая вервольфов, чувствуешь себя несколько неуверенно.
Только засовывая под матрац серебряные ножи, чтобы до них тоже можно было дотянуться, я сообразила, насколько неуверенно. Но ножи все же оставила. Неуверенность и мания преследования предпочтительнее смерти.
Вытащив из чемодана Зигмунда – это игрушечный пингвин, – я свернулась под одеялом. У меня были какие-то иллюзии, что ночь в доме Ричарда – это может быть романтично. Теперь-то видно, как мало я знала. Три ссоры за одну ночь – рекорд даже для меня. Вряд ли это благоприятный признак в смысле долгосрочности отношений. От этой мысли перехватило дыхание, но что я должна была делать? Пойти в ту комнату и извиниться? Сказать ему, что он прав, хотя это и не так? Сказать, что ничего страшного, если его убьют и нас всех из-за него тоже? Это уж никак не годилось. Я обняла Зигмунда, чуть не передавив его пополам. Плакать я отказалась. Вопрос: почему я больше боюсь потерять Ричарда, чем боюсь наемных убийц? Ответ: потому что на убийства мне плевать, а на потерять Ричарда – нет. Я заснула, обняв пингвина, задумавшись напоследок, продолжаем ли мы встречаться с Ричардом. Кто сохранит его в живых, если меня рядом не будет?
Меня что-то разбудило. Моргнув, я сунула руку под подушку за «файрстаром». Когда он оказался в ладони, я прислушалась. Стук, кто-то стучится в запертую дверь. Тихо и неуверенно. Ричард пришел извиняться? Слишком это было бы удобно.
Я откинула одеяло, уронив Зигмунда на пол. Положила его в чемодан, опустила крышку, не закрывая, и босиком про шлепала к двери. Встав сбоку, я спросила:
Кто там?
Это я, Стивен.
Я перевела дыхание – оказывается, я его задерживала. Зайдя с другой стороны, я отперла дверь, приоткрыла – медленно, проверяя, действительно ли там только Стивен.
Он стоял возле двери в спортивных трусах Ричарда. Они свисали ему до колен. Длинные волосы спутаны, будто спросонья.
Что случилось? – спросила я, опуская пистолет. Стивен следил за ним глазами.
Ричард ушел, а я боюсь быть один.
Он это сказал, избегая глядеть мне в глаза.
Как – ушел? Куда?
В лес. Сказал, что хочет проверить, нет ли там убийц. Он имел в виду Райну?
Здесь Стивен поднял глаза, синие и широко открытые, и в них мелькнул нарастающий страх.
Я взяла его за руку, не зная, правильно ли поступаю. Некоторые не любят прикосновений после того, как подверглись сексуальному насилию. Но Стивена это, кажется, успокоило. Однако он все оглядывался на пустую гостиную, нервно потирая руками плечи.
Ричард велел мне оставаться в доме. Он сказал, что мне надо отдохнуть. – Он снова стал избегать моего взгляда. – Анита, я боюсь один... Я... – Он повесил голову, и волосы скрыли лицо, как занавес. – Я не могу уснуть. Я все время их слышу.
Я взяла его пальцем за подбородок и осторожно приподняла его лицо.