Черт! – тихо сказал Ричард, зарывшись головой мне в грудь.
Я наклонилась, спрятала лицо в его волосах.
Я, наверное, должна вылезти в окно.
Он обнял меня за талию и встал, последний раз проведя по груди руками.
Не могу даже сказать тебе, как я долго этого ждал.
Он потянулся за трусами и джинсами, лежащими там, где он их бросил. Я тронула его за руку, привлекая внимание.
Я хочу тебя, Ричард. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты мне поверил.
Он поглядел на меня с очень странным и серьезным лицом.
Ты еще не видела моего превращения – полного. Сначала ты должна это видеть, а потом уже идти дальше.
Эта мысль меня не возбудила, и хорошо, что я женщина, – отсутствие возбуждения не было заметно.
Ты прав, хотя, если бы ты правильно разыграют карты, мы бы сначала занялись сексом.
Это было бы нечестно по отношению к тебе.
То есть если бы даже мы были одни, ты бы остановился и перекинулся?
Он кивнул.
Потому что нечестно было бы спать со мной, пока я не видела весь получаемый набор?
Совершенно верно.
Ричард, ты неисправимый бойскаут.
Он усмехнулся, натянул трусы, потом джинсы и стал их застегивать. Я смотрела, как он одевается, с соответствующим видом. С видом предвкушения.
Сама я подняла с пола футболку и надела ее. Ричард зашел сзади, сунул под нее руки, взял каждую грудь в ладонь. Я прижалась к нему спиной. Он остановился первым, обняв меня за талию и приподняв над полом, потом повернул меня лицом к себе и быстро поцеловал.
Когда ты что-нибудь решаешь, ты решаешь окончательно?
Всегда, – ответила я.
Он глубоко вздохнул, набрав воздух носом и выпустив ртом.
Я постараюсь побыстрее закончить собрание, но...
Здесь скоро будет Эдуард, так что это не важно.
Он кивнул, сразу помрачнев:
Я чуть не забыл, что тебя пытаются убить. – Он взял мое лицо в ладони и поцеловал, вглядываясь в глаза. – Береги себя.
Ты тоже, – ответила я, тронув бинт у него на плече.
Он взял из ящика черную футболку, натянул ее, заправил в джинсы, и мне пришлось сдержаться, чтобы не подойти к нему, когда он застегивал молнию.
Приходи к нам, когда оденешься.
Конечно, – кивнула я.
Он вышел, закрыв за собой дверь. Я вздохнула и села на край кровати. М-да. Ричарда терять я не хотела. Никак. Я хотела спать с ним, но теперь не знала, как отнесусь к его полному превращению в зверя. Этот фокус с рукой меня сильно достал. Что, если я не выдержу? Если это будет слишком грубо? Боже мой, надеюсь только, что нет. Я раньше думала о себе лучше. Думала, что я сильнее.
Ричард боялся, что если начнет убивать, то не остановится. И страх этот был не лишен оснований.
Я крепко обняла себя за плечи. Ощущение его губ на моем теле... я вздрогнула, и не от страха. Да, любить Ричарда – глупо. Если с ним сблизиться, это будет еще хуже. Если он не убьет Маркуса, он скоро погибнет. Просто, как дверь. Жан-Клод ни когда не попал бы в такое опасное положение. Ни за что. В смысле выжить в него можно верить. У него есть такой талант, а у Ричарда – тут я уже не сомневалась – нет. Эта ночь должна была мне доказать окончательно, что Ричарда надо бросить. Или что он должен бросить меня. Можно иметь разные мнения о людях, о политике, даже о религии, но либо ты убиваешь людей, либо нет. Убийство – здесь нейтралитет невозможен.
Жан-Клод убивал совершенно спокойно. Когда-то я из-за этого считала его монстром. Теперь я была с ним согласна. Кто здесь настоящий монстр – поднимите руку.
11
В конце концов я оделась – красная тенниска, черные джинсы, черные кроссовки, девятимиллиметровый «файрстар» во внутренней кобуре. На фоне красной тенниски он сильно выделялся, но чего его прятать? К тому же я чувствовала бурление силы прямо за дверью. Ричард лучше многих других умел скрывать ее. Какое-то время он даже мог вводить меня в заблуждение, заставить считать себя человеком. Больше ни у кого это не получалось.
Поглядев на себя в зеркало, я поняла, что меня беспокоит не полная комната оборотней, а полная комната людей, которые все знают, чем сейчас занимались мы с Ричардом. Опасность я предпочитала смущению – с ней я каждый день встречалась. И привыкла.
Ванная была рядом с гостиной, так что когда я открыла дверь, они все уже там были, на диване или около. Они посмотрели на меня, я кивнула:
Привет!
Привет, Анита, – отозвался Рафаэль.
Он был Царь Крыс – это у крысолюдов эквивалентно вожаку стаи. Он был высокий, темный и красивый, с резкими мексиканскими чертами, лицо его казалось суровым. Только по губам можно было угадать, что он чаще улыбается, чем хмурится. Он был в рубашке с короткими рукавами, не скрывавшими клейма на руке. Клеймо было в виде короны – знак его царствования. У волков таких меток не было. Быть ликантропом – это бывает по-разному, в зависимости от зверя. Разные культуры, не только разные формы.