— Тогда такой вопрос. Почему на один и тот же маршрут дают разрешение нескольким командам?
— Очень просто. По правилам министерства туризма Непала, никаких ограничений для желающих пройти маршрут нет, только плати взносы. В этом году на Эвересте с юга было около тридцати экспедиций. Ума не приложу, как они там размещались! А вот в Индии с этим строго. Подал заявку — все, другие по этому маршруту не могут лезть.
— Правильно ли я понял, Степан, что вы всегда исповедовали соло восхождения?
— Да.
— И являетесь одним из сильнейших в мире в этом стиле, не так ли?
— Ну...
— Почему же тогда в свое время вы вдруг решили пойти с напарником, откуда появилась ваша дружба с Заверюхиным?
— Хм, — после паузы сказал Мохнаткин. — Всегда есть маршруты, которые одному не пролезть. А хочется! Вот К-2, например. С другой стороны, если я буду делать ставку только на соло, то остановлюсь в своем развитии. Невозможно всегда ходить одному, беспредельно наращивая сложность: часто перешагиваешь за грань допустимого риска. В конце концов, ты просто погибнешь в горах...
Гордеев с некоторым облегчением услышал эти слова. Честно говоря, до сих пор у него складывалось мнение, что Мохнаткин абсолютный фаталист, причем в самом нехорошем смысле этого слова.
— Значит, иногда все же приходится идти на компромисс? — уточнил Гордеев.
— Конечно. Разумеется, к моему восхождению на Джангу это никакого отношения не имеет, — спохватился Мохнаткин.
— Почему?
— Потому что тут вся фишка в том, чтобы пройти всю дистанцию одному, эта экспедиция — следующая в моей биографии ступень сложности. Я не зацикливаюсь на том, чтобы ходить только в одиночку. Хотя и не отрицаю, что по-прежнему буду делать соло восхождения. В Гималаях в том числе. Но этим маршрутом надо идти одному.
— Что в горах психологически проще для совместного существования, — поинтересовался Гордеев, — два человека или пять?
— Если у двоих хороший контакт, то вдвоем проще. Если контакта нет, то лучше пусть в экспедиции будет пять человек. От одного за месяц устал — можешь с другим пообщаться.
—А возраст альпинизму не помеха?
Мохнаткин пожал плечами:
— Ощущаешь его только в процессе восстановления. В двадцать пять лет я на следующий день после больших нагрузок был как огурчик. А сейчас мне требуется на это гораздо больше времени. Но, честно говоря, в горах это чувствуется не так сильно. Вот когда тренируешься, особенно когда выполняешь большие объемы — лазанье, бег, то не успеваешь восстанавливаться. Сейчас мне сорок, я стал, наверно, мудрее, опытнее — это очень важно в альпинизме, особенно в гималайском. Опыт и мудрость позволяют правильно рассчитать силы. Впрочем, как, наверно, в любом виде человеческой деятельности. Вы согласны со мной, Юрий Петрович?
«Черт, — подумал Гордеев, — может, надо срочно заняться альпинизмом, пока мне еще нет сорока?»
— А почему вы вообще стали альпинистом? — спросил Гордеев и сам пожалел: как-то слишком уж в лоб, слишком бесцеремонно.
Но, оказалось, ничего, Мохнаткин не закрылся, как того опасался адвокат, и после паузы сказал:
— Знаете, мне почему-то всегда было трудно найти собеседника. О чем говорят люди друг с другом? Иду я иногда по улице, смотрю на людей: одни сидят в кафе и о чем-то разговаривают, другие шагают по тротуару и беседуют, жестикулируя и перебивая друг друга. И в машине водитель разговаривает с тем, кто сидит рядом. И даже на велосипеде. Я имею в виду двух людей, едущих на велосипедах и ухитряющихся переговариваться. Но о чем они говорят? Что они могут сказать друг другу? Иногда бессонной ночью я слышу за окном голоса, а выглянув, вижу двух-трех человек: сделают несколько шагов и останавливаются и говорят о чем-то, потом снова сделают несколько шагов и опять говорят. Где эти люди находят друг друга? Я пробовал заглядывать в кафе, но говорил там только с официантом: один кофе, пожалуйста. Потом еще один. Вот с женщинами все по-другому, потому что с ними можно разговаривать без слов. У меня с женщинами никогда трудностей не было...
— Завидую вам, — пробормотал Гордеев.
— Ну «никогда» — это, пожалуй, слишком сильно сказано, — поправился Мохнаткин, — вернее будет — «почти никогда». А я не с одной имел дело.
— Вы женаты?
—Да уж.
— Интересно, как ей такой образ жизни мужа? Или она у вас тоже скалолаз?
— Нет, зачем нам такая семья? — после паузы сказал Мохнаткин. — Она детей воспитывает.
— Сколько их у вас?