Первым ударом скифам сломить сопротивление не удалось, их встретила отборная и неожиданно многочисленная конница греков, ─ закованные в доспехи катафрактарии. Завязался жестокий бой. Но, следить за его развитием адмиралу было некогда, корабли неприятеля быстро приближались. А то, что он задумал, должно было потрясти всех. Если, конечно, боги будут на его стороне.
«Помоги мне, великий Тамимасадас»! ─ пробормотал скифский адмирал, глядя, как догорают фитили у «ракет». Все четыре орудия были направлены строго на передовую греческую триеру, позади которой летела на веслах еще одна, попадая, как надеялся Ларин, в зону обстрела, хотя границы этой зоны не представлял даже Каранадис. Кроме залпа в крепости, они всего дважды испытывали эти боеприпасы, но, оба раза это были одиночные «пуски». Слишком много времени уходило у оружейника на изготовление взрывчатой начинки одного такого летающего горшка. Но Леха приказал себе верить, что все получится.
И все же, вспомнив о разрушениях в собственной крепости, решил принять меры предосторожности. Оглянувшись назад, он увидел, что морпехи стоят почти за его спиной, готовые броситься на неприятеля, когда завяжется абордажный бой. Ведь против них выступало сразу два корабля.
─ Отведи бойцов ближе к корме! ─ приказал адмирал, а когда командовавший ими сотник с удивлением воззрился сначала на него, а потом на выраставшие на глазах триеры, уже готовые протаранить их борт, рявкнул вдобавок, ─ Быстро!
Скифы в недоумении попятились, но Леха не стал вдаваться в долгие объяснения, а вместо этого схватил за отворот туники Каранадиса, засмотревшегося на горевшие фитили и отшвырнул его назад метров на пять. А потом, перехватив взгляд командира греческих морпехов, отбежал и сам, остановившись лишь у баллисты.
«Раз, два, три, ─ считал Леха, глядя на свою установку, которой давно полагалось сработать, четыре, пять…неужели погасло…» Над головой уже свистели ядра, а позади него раздавались первые стоны, ─ греки пустили в дело свои метательные машины. И тут в установке что-то сверкнуло, раздался сдвоенный хлопок, и огненный смерч вырвался из двух стволов. Почти одновременно два огненных шара просвистели по воздуху над водой и ударились точнехонько о палубу головной греческой триеры. Сразу вслед за этим последовал мощный взрыв, превративший всех и все, что там находилось в огненный фонтан. Третья «ракета» тоже стартовала удачно, но следов ее попадания Леха не увидел, поскольку она улетела куда-то сквозь море огня, закрывшее горизонт. Полуразрушенная объятая пламенем триера мгновенно лишилась хода и стала забирать носом в сторону, расходясь с квинкеремой.
Восхищенный ропот пронеся по рядам морпехов.
─ Я же тебе говорил, этот оружейник дружит с богами! ─ донесся до адмирала из-за спины разговор морпехов, ─ не зря мы взяли его с собой.
«А где же четвертый выстрел? ─ как-то отстраненно подумал Леха, приглядываясь к покореженной установке, которую так перекосило, что ее жерла уже смотрели в собственную палубу, ─ ведь Каранадис должен был зарядить четыре снаряда».
И тут он увидел четвертую «ракету». Выкатившись из треснувшего ствола, она лежала в двух шагах от места крепления передней мачты. А ее фитиль преспокойно догорал.
─ Говорил же я тебе, сволочь, ─ повернулся с абсолютно спокойным видом адмирал к оружейнику, ликовавшему вместе с морпехами в двух шагах от него, ─ отрезай фитили ровнее.
Грек перевел на него удивленный взгляд, но ответить не успел. «Ракета» зашипела и, откатившись в сторону левого борта, взорвалась прямо на палубе. Взрывом оторвало все ограждения, снесло надстройки, проломило палубу, а десяток солдат выбросило за борт, обдав их пламенем. Леху взрывной волной отбросило назад, прямо в гущу морпехов, повалив первые ряды. Это случилось буквально за мгновение до того, как находившуюся слева баллисту опрокинуло на то самое место, где только что стоял бравый адмирал. Палубу мгновенно заволокло дымом. Отовсюду послышались стоны и ругань.
Чертыхаясь, наступая на конечности валявшихся рядом солдат, Ларин, вскочил на ноги и осмотрелся. На носу бушевал настоящий пожар, зияли проломы в палубе, но жертв было не слишком много. К счастью он вовремя отогнал всех солдат ближе к корме. А ожидаемого столкновения со вторым греческим кораблем пока не произошло.
«Странно. Видимость нулевая, но боги пока хранят нас, ─ пронеслось в мозгу слегка ушибленного о палубу адмирала, ─ надо срочно что-то предпринять, этак мы в дыму налетим на кого-нибудь. Мы же теперь сами отличная мишень».
Оттолкнув оказавшегося на пути бойца, Ларин добрался до правого борта и попытался заглянуть вперед. Первое что он увидел, ─ объятую пламенем греческую триеру, которая потеряла ход. Она дрейфовала по течению. По палубе еще носились матросы, но большинство солдат, побросав оружие, уже плавало в воде, спасаясь от огня. Барахтаясь, греки тонули, один за другим уходя на дно. Однако, это была не та, флагманская триера, что спешила на таран. А другая, шедшая следом.