– Я пропал? Это ты, Эля, потеряла друга, – процитировал он слова песни, которые, как ему казалось, идеально подходили в этой ситуации. – Я даже не заметил, когда ты исчезла в толпе.
– Ты мог найти меня сегодня, когда твои друзья пришли к нам. Теперь там весело.
– Знаешь, – он стыдливо посмотрел на свои грязные ботинки, – я хотел прийти, но немного позже. Терпеть не могу чернила, а при парнях я не смог бы отказаться.
– Я тоже не люблю эту гадость, – обрадовалась Эля. – Я подумала, раз ты здесь остался один, я лучше побуду с тобой.
Вилли покраснел. Его смутили ее слова. Эля ему нравилась, но он не представлял, что с ней делать. Его замешательство бросалось в глаза, а Эля, по всей видимости, была смелой девушкой.
– Ты говорил, что играешь на гитаре, вот я и подумала, что ты сыграешь что-нибудь для меня.
– Конечно, – обрадовался Вилли. – Только заберу инструмент у парней из красной палатки, они вчера ее одолжили. – Он указал рукой на большую четырехместную палатку. По всей видимости вчера там была бурная вечеринка, потому что часть палатки обвалилась, а оставшаяся сильно накренилась.
Вилли встал и отряхнул брюки, к которым прилипли стебли травы. Не оглядываясь на Элю, он быстро пошел по вытоптанной тысячами ног дороге, пересекающей все палаточное поле.
Он надеялся, что парни будут внутри, или по крайней мере один из них. Снаружи было пусто, не считая горы пол-литровых бутылок из-под пива «Лех», пачек от сигарет и окурков. Приблизившись к палатке, он почувствовал резкий запах мочи.
Что за свиньи, подумал он с отвращением. Как можно мочиться прямо у палатки.
Палатка была застегнута «молнией». Он постучал по алюминиевой трубе, но ответа не последовало.
Спят или никого нет, решил он, постучав еще раз, но безрезультатно. – Заберу гитару и уйду, – громко сказал он, надеясь, что его кто-нибудь услышит.
Он наклонился немного вперед и потянул вверх замок. Красная материя упала по бокам. В нос ударил сильный, неприятный запах.
– Черт, – выругался Вилли, не сдержавшись, – как в таком бардаке найти гитару?
Но у него не было выбора, нужно было попытаться. Ведь там его ждала Эля. Он сделал глубокий вдох и на четвереньках вполз внутрь. Справа на синем надувном матрасе лежала грязная одежда. Слева был другой коричневый матрас, на котором кто-то лежал. Из-под спального мешка выступала лишь маленькая стопа, упершаяся в грязное пятно на полу. Больше ничего не было видно. Вилли потряс за ногу, надеясь, что спавший сразу проснется. Он удивился, когда никакой реакции не последовало. Он схватил край спального мешка и дернул. Вонь усилилась, но парень не обратил на нее внимания, потому что был потрясен тем, что увидел. Под спальным мешком лежала девушка, совершенно голая, а ее кожа приобрела странный землистый оттенок. Широко открытые глаза были неподвижны, взгляд, казалось, уперся в лицо Вилли.
Он отвел взгляд, посмотрев ниже, на небольшую грудь, потом на живот и ниже…
Он снова посмотрел ей в лицо и заметил то, на что не обратил внимания раньше. Он придвинулся ближе и отслонил голову девушки. Теперь он все увидел. Волосы слиплись от крови, а висок был вдавлен. Когда он присмотрелся внимательнее, то увидел отверстие, сквозь которое виднелось что-то скользкое и красное…
Выглядит, как банка со щецинским паприкашем, успел он подумать.
– Вилли, что ты там делаешь? – спросила снаружи Эля, которая его не дождалась и пошла за ним к красной палатке.
Но Вилли этого уже не слышал, ему стало плохо, и он упал без сознания на грязный пол.
9:55
Со стороны городского стадиона, через палаточное поле, доносились ритмичные звуки барабана. С самого утра шла подготовка к заключительному вечернему концерту. Сейчас на сцене играли музыканты, которые знали, что не будут выступать вечером. Наверное, какая-то группа хэви-метал, потому что характерные звуки раздирали воздух словно танки Т-54 асфальт в ночь объявления военного положения. Солист писклявым голосом выражал свое презрение миру:
Неожиданно сквозь эту какофонию звуков пробился истошный крик:
– Милиция, милиция! – кто-то кричал, вырывая из раздумий Мариуша Блашковского, который сидел у палатки на сложенном в шезлонге надувном матрасе и загорал.
Опять бесятся, улыбнулся он, подумав обо всех этих сумасшедших поклонниках рок-музыки, приехавших в Яроцин. Мариуш тоже сюда приехал, но не ради того, чтобы послушать музыку.