От опушки джунглей наверх поднимался широкий каменистый склон. Там лежали гигантские базальтовые глыбы, отколовшиеся от утесов в незапамятные времена. Альвар и Амин взбирались наверх молча. Скользкие камни под ногами мешали двигаться быстро. Николас весь подъем плакал и сетовал на жизнь, вспоминая, как они с Франко путешествовали, и каким чудесным другом был юный валенсиец.
Идальго слушал вполуха. Николас, может быть, и был убит горем, но прихватить из сокровищницы несколько камней все же догадался. Во время коротких привалов он успокаивал парня, но мысли его были далеко. Он думал об Алисии, об их совместной жизни, представлял, как посылает дона Фернандо к черту с его предложением.
Неизвестно, о чем думал Амин. Парень во время остановок сидел молча, уставившись в камни под ногами. Иногда его посещала сестра, и тогда он принимался бормотать какую-то абракадабру о законе возмездия. Когда скалы закрыли собой все небо, а до расщелины оставалось не больше ста футов, она появилась вновь.
— У меня для тебя дурные вести, — сообщила Атия, кутаясь в чадру, словно ей было холодно. — Бомбаст мертв.
— Она говорит, что Бомбаст мертв, — ликующим голосом произнес Амин. — Наверное, издох от ран. Благословен будь Кампо-Бассо!
— Но есть и хорошая весть.
— Какая?
— Мертвец идет за вами. Джунгли замедлят его продвижение, но ненадолго.
Амин оступился на скользком булыжнике. Альвар вовремя успел схватить его за руку, иначе парень покатился бы вниз. Аравитянка захихикала. Николас в ожидании наблюдал за ними.
— Все что осталось от Фиделя скоро будет здесь, — объявил Амин, оглянувшись на опушку, черневшую у подножья.
— Нужен план. — Альвар в отчаяние плюнул. — Устроим ловушку. Убьем чудовище, чтобы оно больше не могло ни в кого вселиться.
— Слишком поздно, — улыбнулась Атия. — Он покинул дворец давно.
— Когда нам его ждать, Атия? Почему ты сразу не предупредила?
— Потому что твои новые друзья мне не нужны. Я же сказала, что им путь с острова закрыт. Вот мое условие. Выслушай внимательно, если хочешь жить.
Амин не двигался, глядя на расщелину впереди. Атия положила обе руки ему на плечи и прошептала в ухо:
— Когда окажешься внутри, спрячься в одной из пещер. Пусть они тебя потеряют. Пусть им кости переломают. Обещаю, я устрою так, что ты вернешься домой.
— Домой? Как?
— Что она говорит?
— Подумай. Останешься с ними и погибнешь.
— Ты меня слышишь?
Тут Николас сорвался с места и, ни слова не говоря, побежал вверх по склону. Альвар и Амин оглянулись, заметив, что от лесополосы отделилась темная фигурка. На мгновение остановившись, человек у подножья гор посмотрел наверх и с необыкновенной скоростью стал карабкаться к ним.
Погоня возобновилась. Поднявшись выше, они очутились у входа в расщелину. Времени, чтобы осмотреться у них не было. Под ногами скрипел песок. С отвесных склонов, тонувших во мраке, стекали ручейки. Спотыкаясь о камни, они бежали вглубь. Постепенно свод начал опускаться. Шершавый карст сменился гладким обсидианом. Камней под ногами стало меньше. Они очутились в пещере. Тьма навалилась со всех сторон. Остался только спасительный свет кристалла, с самого начала посланный им в помощь не иначе как Девой Марией.
Наконец овальный коридор привел их в обширный грот с множеством террас. Здесь шел дождь, и было светлее. Альвар запрокинул голову и вместо свода увидел плывущие по небу облака. По краям далекого провала тянулись острые обломки скал, напоминавшие пики. Идальго шагнул вперед, и едва не сорвался в пропасть. Камешки отделились от уступа и полетели во мрак. Снизу донесся плеск. Присмотревшись, он увидел озеро.
— Что делать? Что же делать? — причитал Николас, зажимая окровавленную повязку на запястье.
— Атия говорила, что есть выход, — взводя курок пистолета, произнес Альвар. — Что это значит? Где он?
— Не знаю. Зато знал Файзел. Он написал об этом в журнале, — закричал араб и голос эхом прокатился по пещере, — но вы не дали мне дочитать! Это вы во всем виноваты!
Далеко в темноте раздался звук падающих камней. В тот же миг Амин сорвался с места и растворился во мраке.
— Амин! Куда ты? Вернись!
Альвар и Николас бросились следом, но араб исчез. Рядом виднелись два прохода. Они заглянули в каждый. Прислушались. В темноте за спиной все явственней звучал топот ног. Пробежав по круглому тоннелю, гладкому, как ствол аркебузы, они выбрались на широкий уступ.
— Смотри, — Альвар указал на серпантинную дорожку, тянувшуюся к соседней террасе. — Отсюда можно перебраться на ту сторону. Там большая пещера.
— Не знаю, — с сомнением протянул Николас, глядя вниз. — Тут очень высоко. Да и моя рука…
— Даже если сорвешься, падать не страшно. Внизу вода.
Николас покачал головой. Может и не страшно, зато больно. Затянув повязку потуже, он ухватился за камни и дрожащей ногой нащупал опору. Выступ был узким, а камень гладким. Один неверный шаг и… пустота. Парень с тревогой оглянулся на Альвара.
— Чего встал? Скорее.
— Помните, я рассказывал, как познакомился с Франко. Тогда под Валенсией я метнул камень в сына хозяина асьенды.
Альвар кивнул.
— Файзел писал, что грешники исчезают последними. Если я до сих пор здесь, значит тот кабальеро…
— Ты сделал то, что должен был. Не жалей о том, чего нельзя исправить.
Альвар поднял кристалл над головой, освещая ему путь. Парень ухватился за выступ и шаг за шагом пошел вдоль скалы.
За происходящим с верхней террасы наблюдал Амин. Сестра сидела рядом. Глаза чертовки пылали огнем азарта. Она снова выиграла и упивалась победой. От уступа Амина отделял десяток футов, но они были непреодолимы. Смерть пугала его сильнее предательства, поэтому он сидел молча, молясь, чтобы все закончилось быстро.
— Это моя вина. Я убил их всех, — дрожащими губами молвил араб. — Если бы я остановил ваш дурацкий спор. Если бы помешал тебе войти в ту клетку…
— Не вороши прошлое.
Сестра сосредоточенно наблюдала за трагедией, которая должна была разыграться внизу. Вот в пещере раздались шаги. Альвар крикнул Николасу, чтобы тот поторапливался, положил кристалл на уступ, приготовил пистолет и шпагу. Навстречу вышла окровавленная фигура преследователя.
— Бомбаст, — задохнулся от изумления Амин. — Ты же сказала, что он мертв!
— Я лгала.
— А как же тварь? Она преследует нас?
— Все возможно.
— Гадина! — разозлился Амин и попытался ударить сестру. — Мерзкая фурия! Проклинаю тот день, когда ты появилась на свет.
— Весь в отца. — Атия утомленно закатила глазки. — Странно, что он любил меня больше тебя. Наверное, я напоминала ему нашу мамашу, которую ты убил, когда вылезал из чрева.
— Замолчи.
Внизу завязался бой. Выстрел Альвар приберег на крайний случай. Уклоняясь от колющих ударов, он перебрасывал вес с одной ноги на другую. Редкие выпады пронзали пустоту. Складывалось впечатление, что после схватки с итальянцем громила поднаторел в фехтовании, научившись вовремя уходить от ударов. Возможно, вспомнил прошлое в рядах ландскнехтов. Так или иначе, пока вел он.
— Вы все такие предсказуемые. Воистину, пока не умрешь, не поймешь, каким дураком ты был. Отец тоже хорош. От горя позабыл все законы ворожбы. Додумался учить сыночка семейным заветам. Связал нас троих, но совсем забыл о том, что мертвый живому не товарищ.
— В каком смысле?
— Кроме тебя, братишка, мне никто не нужен, — кокетливо улыбнулась аравитянка. — Даже папаша.
— Ты убила нашего отца?
— Бомбаст свернул ему шею. Пойми, у меня не было выбора. С помощью зелья он удержал мой дух на земле. После смерти Бомбаст должен был стать таким же, как я. Казим хотел, чтобы мы оставались с тобой до тех пор, пока ты не поймешь, какую ошибку совершил, пренебрегая жизнью близкого человека. Он и представить не мог, что случится, если цыгане не успеют казнить громилу. Законы ворожбы требовали от нас уединения, но тебя почему-то все время тянуло к людям. Я была вынуждена очищать дорогу.