Шейн протянул руку.
— Давайте посмотрим на фотокопии, — проворчал он. — На тот случай, если я сумею попасть в кабинет Эймса.
Шустер удрученно вздохнул.
— Я… я не знаю, — промямлил он. — Надеюсь, я все-таки могу положиться на вашу порядочность. Это такой деликатный вопрос…
— Само собой, — голос Шейна звучал холодно и твердо. — Я понимаю всю его деликатность. Жулики из правительства сговариваются с жуликами-бизнесменами, чтобы тянуть деньги из городской казны под фальшивые контракты. Если вам требуется моя помощь, то дайте мне фотокопии, чтобы я знал, что искать. Если моя помощь не требуется, можете убираться отсюда со своим паршивым предложением.
— Боже, мистер Шейн! — адвокат, казалось, был ошеломлен. — Я и в самом деле не уверен…
— В таком случае, решайте скорее, — отрезал Шейн.
Он подошел к столу и склонился над бутылкой, незаметно подмигнув Люси.
— Обычно я считаю вымогателей мелкими подлецами, а наилучшим наказанием для них — пару лет за решеткой, — сказал он. — Но некоторые вымогатели заслуживают гораздо большего наказания, и ваш высокопоставленный клиент, мистер Мурчисон, относится именно к этой категории. Если бы у меня была колонка новостей, то я бы обязательно опубликовал эти документы. Мне остается винить мистера Эймса лишь в том, что он предпочел деньги. Вы собираетесь дать мне фотокопии, или нет? — резко спросил он, повернувшись к Шустеру и снова протянув руку.
— Мне определенно не нравится ваш тон, но, боюсь, в лих обстоятельствах у меня нет выбора, — Шустер вынул из кармана длинный белый конверт и протянул его детективу.
Шейн уселся в кресло, развернул фотокопии и быстро проглядел их. Кивнув, он возвратил конверт Шустеру.
— Хорошо, я посмотрю, что можно сделать. Я не знаю, выставили ли охрану возле его кабинета.
— Да, там стоит полицейский, — сказал Шустер. — Сержант приказал ему наблюдать за входом. Поэтому-то я и вспомнил о вас. Вы единственный, кто может войти в эту комнату.
— Я что-нибудь придумаю, — Шейн взглянул на Люси, по-прежнему сидевшую с бокалом в руках. — Допивай, милая, и я подброшу тебя домой по дороге к Эймсу.
— Э-э, мистер Шейн… Насчет вашего вознаграждения — естественно, в случае успеха. Не думаете ли вы, что тысяча долларов…
— Я думаю, двадцати пяти тысяч долларов как раз хватит, — мягко сказал Шейн.
— Двадцать пять тысяч?! — в ужасе прошептал Шустер. — За работу, которая займет полчаса? Это немыслимо! Я и подумать не мог…
Шейн встал со стула и подошел к адвокату, выпятив челюсть.
— Согласно вашим словам, у вас в отеле лежит конверт с суммой, целиком выделенной под определенную цель: возвращение этих документов. Если они стоили двадцать пять тысяч три часа назад, то ровно столько же они стоят и сейчас. Меня не интересуют разговоры о какой-то тысяче долларов. Я, если хотите знать, так же неподкупен, как и ваш нью-йоркский клиент. Я сделаю вашу грязную работу за двадцать пять тысяч и ни центом меньше. Хотите — соглашайтесь, хотите — не соглашайтесь.
Он сердито повернулся и со стуком поставил свой бокал на стол. Адвокат тоже встал.
— Ну что ж, я… разумеется, я был уполномочен выплатить эту сумму, — пробормотал он, — Но это снова вымогательство. Это…
— Зато теперь это законное вымогательство, — добродушно сказал Шейн. — Это плата за работу. Возвращайтесь в отель и ждите моего звонка. Если мне повезет, то я позвоню в течение часа.
Шустер пожевал губами, медленно повернулся и вышел из комнаты.
Глава 11
Шейн улыбнулся. Люси глядела на него с плохо скрываемым раздражением.
— Ну что ты за человек, Майк! — в сердцах сказала она. — Иногда я тебя совершенно не понимаю. Бедный адвокат… это же в самом деле чистейшее вымогательство!
— А ты знаешь, что было на уме у этого бедняги? — ехидно спросил Шейн.
— Он сделал свою работу, Майк. Старался спасти деньги своего клиента.
— Хотел бы я верить в человеческую честность так же, как и ты, дорогая. Как же, хотел он спасти деньги своего клиента! Он хотел заполучить документы и вернуться в Нью-Йорк. Миссия завершилась успехом, все жмут друг другу руки. В кармане Шустера лежат двадцать четыре тысячи, а я млею от счастья, что получил какую-то паршивую тысячу.
— А разве работа становится менее грязной, если за нее платят двадцать пять тысяч, а не одну? — с вызовом спросила Люси.
— Нет, но это верный способ успокоить мою совесть. Как иначе я смогу покупать тебе норковые шубки?
— Какие шубки? У меня нет норковой шубки.
— Вот-вот. Если я сегодня получу деньги от Шустера, мы завтра же отправимся в магазин, — Шейн взглянул на часы. — Допивай, нам пора идти.