— Да-да, — откликнулся лорд Питер, а про себя подумал: «С каким удовольствием я бы надрал ему уши, если бы он был жив».
— А потом пришло другое письмо, в котором сообщалось, что свадьба расстроилась. Вот оно. «Дорогой папа, увы, кажется, твои поздравления придется с благодарностью вернуть обратно. Свадьба расстроилась, а невеста сбежала. Вдаваться в подробности нет смысла. Одно лишь могу сказать, Харриет выставила на посмешище и себя, и меня». Затем я узнал о его плохом самочувствии, но вам все это уже известно.
— Он не высказывал своего мнения о причинах болезни?
— Нет, мы без всяких сомнений решили, что это рецидив его старого гастрита. Он никогда не был очень здоровым мальчиком. Из Гарлеха он писал уже более жизнерадостные письма, сообщая, что ему лучше, и он планирует поехать на Барбадос.
— Действительно?
— Да. Я тоже считал, что это пойдет ему на пользу и отвлечет от других вещей. Однако он говорил об этом лишь как о туманном намерении, относительно которого еще ничего не решено.
— Писал ли он что-нибудь еще о мисс Вейн?
— Он больше ни разу не упоминал ее имени до дня своей смерти.
— Так, а что вы думаете о его предсмертных словах?
— Не знаю, что и думать. Тогда у нас не существовало ни малейшего подозрения, что он отравлен, и я решил, что эти слова относятся к их ссоре.
— Понимаю. Теперь предположим, мистер Бойз, что это не самоубийство…
— Я действительно не думаю, что он мог его совершить.
— Тогда нет ли кого-либо еще, кто бы мог быть заинтересован в его смерти?
— Кого вы имеете в виду?
— Ну, например, не было ли других женщин?
— Я никогда о них ничего не слышал. Думаю, я бы знал об этом. Такие вещи он не умел хранить в тайне, лорд Питер. Он был удивительно откровенен и искренен.
«Ну как же не похвастаться своими победами, — заметил про себя Уимзи. — Черт бы его побрал!»
— Есть и другие вероятности, — только и сказал он вслух. — Например, было ли у него завещание?
— Было. Хотя бедняжка мало что мог оставить. Свои книги, столь изобретательно написанные — у него была прекрасная голова, лорд Питер, — но они приносили ему не слишком большой доход. Я помогал ему деньгами, и ему удавалось жить на них, а также на то, что он зарабатывал статьями в периодике.
— Однако он кому-то оставил свои права?
— Да. Он хотел оставить их мне, но я был вынужден заявить ему, что не могу принять такое наследство. Видите ли, я не разделял его взглядов, и наживаться на них мне казалось нечестным. Поэтому он оставил все права своему другу мистеру Воэну.
— А не могу я узнать, когда было составлено это завещание?
— Оно относится к тому времени, когда он находился в Уэльсе. Кажется, до этого у него было другое, в котором он все оставлял мисс Вейн.
— Серьезно? — воскликнул Уимзи. — Думаю, ей было известно об этом. — В его голове возникло несколько исключающих одна другую возможностей, и он добавил: — Но в любом случае речь не шла о крупной сумме?
— О нет. Ему удавалось заработать своими книгами максимум фунтов пятьдесят в год. Хотя говорят, что теперь его новая книга будет расходиться лучше, — с грустной улыбкой добавил он.
— Возможно, — согласился Уимзи. — Стоит попасть на страницы газет, и читающая публика уже не задумывается, с чем это связано. И все же… Нуда ладно. Значит, У него не было состояния?
— Абсолютно ничего. У нашей семьи никогда не было денег, лорд Питер, как и в семье моей жены. Мы — самые церковные мыши, — он слабо улыбнулся своей шутке, — кроме Креморны Гарденз.
— Кроме кого, прошу прощение?
— Тетки моей жены, пресловутой Креморны Гарденз, знаменитости шестидесятых годов.
— О господи, актрисы?
— Да. Конечно, ее имя нами никогда не упоминалось. Никто не пытался выяснить, где она взяла деньги. Вероятно, она их получила не более нечестным способом, чем зарабатывали деньги многие другие, но в то время мы были так щепетильны. Более пятидесяти лет мы не видели ее и ничего о ней не слышали. Наверное, она совсем уже впала в детство на старости лет.
— Я и представить себе не мог, что она до сих пор жива!
— Думаю, жива, хотя ей должно уже быть за девяносто. Конечно, Филипп никогда ничего не получал от нее.
— Это исключает убийство из корыстных побуждений. Кстати, а жизнь вашего сына была застрахована?
— Об этом я ничего не слышал. Среди его бумаг мы не нашли полиса, и, насколько я знаю, заявлений на получение страховки ни от кого не поступало.
— Он не оставил долгов?
— Так, ерунду — счета лавочникам. От силы фунтов пятьдесят.
— Большое спасибо, — вставая, промолвил Уимзи, — это во многом проясняет дело.
— Боюсь, наш разговор не слишком далеко вас продвинул.
— В любом случае я теперь знаю, где мне искать, — ответил Уимзи, — а это экономит время. Спасибо, что приняли меня.
— Ну что вы. Можете задавать любые вопросы. Буду несказанно рад, если эту несчастную женщину оправдают.
Уимзи еще раз поблагодарил пастора и вышел. Он уже отъехал на милю, когда его настигла запоздалая мысль. Развернув «миссис Мердль», он вернулся к церкви, с трудом запихал пачку банкнот в отверстие ящика с надписью «На нужды церкви» и снова направился в город.
Когда он продвигался по извилистым улочкам Сити, вдруг посетила новая идея, и, вместо того чтобы вериться на Пикадилли, где он жил, Уимзи свернул на юг от Стрэнда, где располагалось издательство «Гримсби и Коул», которое публиковало труды Филиппа Бойза. После небольшого ожидания он был приглашен в кабинет мистера Коула.
Мистер Коул оказался жизнерадостным толстячком, который страшно обрадовался тому, что знаменитый лорд Питер заинтересовался делом не менее знаменитого мистера Бойза. Уимзи сделал вид, что он, как коллекционер первых изданий, хотел бы приобрести экземпляры всех книг Филиппа Бойза. Мистер Коул выразил сожаление, что ничем не может помочь, а потом под влиянием дорогой сигары разоткровенничался.
— Не хочу показаться циничным, дорогой лорд Питер, — промолвил он, откидываясь на спинку кресла, от чего три его подбородка сложились в шесть или семь складок, — но, между нами говоря, мистеру Бойзу очень повезло, что его убили таким образом. На лучшее он и рассчитывать не мог. Через неделю после того, как стали известны результаты экспертизы, мы распродали все. Еще до начала процесса новые два тиража его последней книги разошлись по цене семь с половиной шиллингов за экземпляр, а библиотеки требуют более ранние произведения, так что мы сейчас запускаем дополнительные тиражи. К несчастью, мы не сохранили наборов, так что наборщики теперь вынуждены работать круглосуточно. Сейчас брошюруют трехшиллинговое издание, а далее планируется издание по шиллингу за экземпляр. Решительно в Лондоне вам ни за какие коврижки не удастся раздобыть первое издание. У меня есть только наши пять экземпляров, но мы уже планируем сделать еще специальное мемориальное издание с портретами, на бумаге ручной работы, с ограниченным количеством пронумерованных экземпляров по гинее за штуку. Это, конечно, не одно и то же, но…
Уимзи попросил вставить его имя в список желающих и добавил:
— Печально, что автор уже ничего не выиграет от этого!
— Чрезвычайно печально, — согласился мистер Коул, сжимая свои толстые щеки руками, так что они образовали две продольные складки от носа до рта. — И еще печальнее, что он уже ничего не напишет. Он был очень талантливым молодым человеком, лорд Питер. Мы всегда с мистером Гримсби будем гордиться тем, что смогли распознать его талант еще до того, как возникли какие-либо намеки на финансовую выгоду. Это заслуженный успех. Когда произведения талантливы, мы не печемся о материальной выгоде.