Уимзи был представлен, и Эйлунид Прайс тут же довольно язвительно осведомилась:
— Он пьет кофе, Марджори? Или ему нужны мужские напитки?
— Он абсолютно правильный, спокойный, благообразный и пьет все, кроме какао и лимонада.
— Я спросила, потому что некоторые представители вашего пола постоянно нуждаются в стимуляторах, а у нас тут ничего нет, и ближайший паб уже закрывается.
Она двинулась к буфету, а Сильвия заметила:
— Не обращайте внимания на Эйлунид, она не слишком жалует мужчин. Скажите, лорд Питер, вам удалось найти какие-нибудь улики?
— Не знаю, — ответил Уимзи. — Я закинул несколько удочек. Надеюсь, что-нибудь удастся выудить.
— Вы уже виделись с этим кузеном, Эркхартом?
— Договорился с ним на завтра. А что?
— Сильвия считает, что это он сделал, — пояснила Эйлунид.
— Интересно. А почему?
— Женская интуиция, — резко ответила Эйлунид. — Ей не нравится его прическа.
— Я просто сказала, что он слишком прилизанный, — поправила ее Сильвия. — Да и кто еще мог это сделать, кроме него? Уж точно не Райленд Воэн. Он, конечно, редкий осел, но страдает искренне.
Эйлунид насмешливо хмыкнула и отправилась ставить чайник.
— Что бы там ни говорила Эйлунид, я не верю, что Филипп Бойз мог это сделать сам.
— Почему? — спросил Уимзи.
— Он слишком много болтал, — ответила Сильвия. — И был слишком высокого мнения о себе. Вряд ли он сознательно лишил бы мир счастья читать его книги.
— Лишил бы, — возразила Эйлунид. — Он сделал это из презрения, чтобы все каялись. Нет, благодарю вас, — отрезала она, когда Уимзи попытался помочь ей с чайником, — я вполне в состоянии принести шесть пинт воды.
— Опять неудача! — воскликнул Уимзи.
— Эйлунид неодобрительно относится к знакам вежливости, принятым между полами, — пояснила Марджори.
— Очень хорошо, — дружелюбно откликнулся Уимзи. — Тогда я буду исполнять роль безучастной декорами. А у вас есть какие-нибудь идеи, мисс Мэрриотт? Зачем бы этому прилизанному адвокату избавляться от своего кузена?
— Ни малейшего представления. Я просто следую правилу Шерлока Холмса: если вы исключили невероятное, истина в том, что осталось, каким бы немыслимым это ни казалось.
— Еще до Шерлока это говорил Дюпен. Я с этим согласен. Но мне нужны факты, на которых я мог бы основывать дальнейшие выводы. Спасибо, без сахара.
— Мне казалось, что все мужчины превращают свой кофе в сироп.
— Да, просто я исключение. Неужели вы не заметили?
— У меня было не слишком много времени для наблюдений, но я зачту кофе как очко в вашу пользу.
— Огромное спасибо. А не можете ли вы мне рассказать, как мисс Вейн отреагировала на убийство?
— Ну… — Сильвия задумалась на мгновение. — Конечно, она расстроилась, когда он умер…
— Она была потрясена, — сказала мисс Прайс, — но, по-моему, рада, что избавилась от него. Ничего удивительного. Эгоистичная тварь! Он использовал ее — сначала изводил целый год, а потом унизил. И он был из тех приставучих людей, от которых невозможно отделаться. Она обрадовалась, Сильвия, — какой смысл это отрицать?
— Да, возможно. Для нее это стало облегчением. Но она тогда не знала, что он убит.
— Да, убийство, конечно, все немного испортило, если это убийство, во что лично я не верю. Филипп Бойз всегда хотел выглядеть жертвой, и жаль, если в конце концов ему это удалось. Я думаю, он для этого и принял яд.
— Да, иногда так случается, — задумчиво промолвил Уимзи. — Но это трудно доказать. Я хочу сказать, что присяжные склонны полагаться на более ощутимые мотивы, например — деньги. Но в этом деле я не могу найти никаких денег.
Эйлунд рассмеялась.
— У них никогда не было денег, если не считать тех, что зарабатывала Харриет. Глупая публика ни в грош не ставила Филиппа Бойза. А он не мог этого простить Харриет.
— Однако ему были выгодны ее успехи?
— Конечно, но он все равно чувствовал себя оскорбленным. Она должна была помогать его работе, а не зарабатывать деньги своей халтурой. Впрочем, все мужчин таковы.
— Вы о нас не слишком высокого мнения, да?
— Я знакома со слишком большим количеством иждивенцев и маменькиных сынков, которые берут в долг, а затем исчезают, — ответила Эйлунид Прайс. — А впрочем, и женщины хороши, если они мирятся с этим. Слава богу, я сама никогда не сидела ни на чьей шее и никому не давала взаймы, разве что женщинам, но они всегда отдают.
— Те, кто много работает и знает цену деньгам, всегда отдают долги, — заметил Уимзи. — Правда, это не распространяется на гениев.
— Гениальных женщин не балуют, — мрачно промолвила мисс Прайс, — поэтому у них меньше заскоков.
— Кажется, мы отошли от нашей темы, — вмешалась Марджори.
— Отчего же, — ответил Уимзи, — вы пролили свет на центральные фигуры в этой истории, так сказать главных действующих лиц, как говорят газетчики. — Он ухмыльнулся. — Многое удается разглядеть в отблесках того адского пламени, что бьется об основание эшафота.
— Не надо так говорить, — взмолилась Сильвия. Где-то зазвонил телефон, и Эйлунид Прайс пошла снимать трубку.
— Эйлунид ненавидит мужчин, — заметила Сильвия, — но она очень хороший человек. — Уимзи кивнул. — А насчет Фила она ошибается. Естественно, она его не выносила и поэтому думает…
— Это вас, лорд Питер, — сообщила вернувшаяся Эйлунид. — Неситесь во весь опор. Вас хотят видеть в Скотленд-Ярде.
Уимзи поспешил к телефону.
— Это ты, Питер? Я уже прочесал весь Лондон в поисках тебя. Мы нашли паб.
— Не может быть! Точно. Идем по следу пакетика с белым порошком.
— Слава богу!
— Ты можешь завтра с утра сразу приехать? Возможно, он уже будет у нас.
— Примчусь быстрее лани. Мы еще с тобой повоюем, Кровавый Инспектор Паркер.
— Надеюсь, — дружелюбно откликнулся Паркер и повесил трубку.
Уимзи ринулся обратно в комнату.
— Ставки мисс Прайс взлетели, — сообщил он. — Пятьдесят к одному, что это самоубийство. Я готов прыгать от счастья.
— Жаль, что не могу к вам присоединиться, — промолвила Сильвия Мэрриотт, — но я рада, что ошибалась.
— А я рада, что оказалась права, — бесстрастно добавила Эйлунид Прайс.
— И вы правы, и я прав, и все прекрасно, — сказал Уимзи.
Марджори Фелпс только посмотрела на него и ничего не сказала. Она вдруг почувствовала, как на нее навалилась страшная тяжесть.
ГЛАВА 9
Каким образом мистеру Бантеру удалось превратить доставку записки в приглашение на чай, известно лишь ему одному. В половине пятого того же самого дня, который столь счастливо закончился для лорда Питера, он сидел на кухне мистера Эркхарта и жарил пышки. Он достиг в этом вершин мастерства и, если был слишком щедр на масло, то это не причиняло никакого вреда, разве что кошельку мистера Эркхарта. Совершенно естественно разговор зашел об убийстве. Ничто так хорошо не сочетается с раскаленной плитой и сдобными пышками, как дождь за окном и добрая порция уютных ужасов. Чем сильнее дождь и чем ужаснее подробности, тем пышки вкуснее. В данном случае все необходимые ингредиенты присутствовали в полной мере.
— Он был страшно бледный, когда пришел, — говорила кухарка, миссис Петтикан. — Я видела его, когда меня послали к нему с грелками. Я отнесла три штуки — одну к ногам, одну к спине и одну к животу. Бледный и весь дрожал. А как его рвало, вы даже себе не представляете! И стонал он так жалобно.
— А мне он показался зеленым, — возразила Ханна Вестлок, — я бы сказала желтовато-зеленым. Я думала, у него начинается желтуха — похоже на те приступы, что случились у него весной.
— Да, тогда он тоже плохо выглядел, — согласилась миссис Петтикан, — но не идет ни в какое сравнение с последним разом. И боли в ногах у него начались страшные. И судороги. Это ужасно поразило сестру Уильяме, она очень приятная женщина и совсем не заносчивая. Ко мне обращалась «миссис Петтикан», а не «кухарка» как некоторые, словно они из своих денег платят мне жалованье. Так вот, она сказала: «Миссис Петтикан, никогда в жизни не видела таких судорог, кроме одного раза, который был точь-в-точь как этот, и, помяните мои слова, миссис Петтикан, эти судороги не просто так». Но я в то время мало что поняла.