Мисс Климпсон закончила письмо в своей спальне и засунула его в объемистую сумку, прежде чем спуститься вниз. Большой опыт жизни в пансионах научил ее тому, что конверт, адресованный даже младшему сыну титулованной особы, именуемому лордом только из вежливости, подкрепленной традицией, неизбежно вызовет совершенно ненужное любопытство. К тому же это повысило бы ее статус, а в данный момент мисс Климпсон совершенно не нуждалась в свете софитов. Она тихо прокралась по коридору и, выйдя на улицу, направилась к центру города.
Накануне она обратила внимание, что в городке есть главная чайная, две конкурирующие с ней, одна приходящая в упадок — «Лион» и еще четыре подозрительных заведения, где, кроме чая, продаются и сласти, и спиртные напитки. Часы показывали половину одиннадцатого. В последующие полтора часа она без всяких усилий со своей стороны могла познакомиться с той частью населения Уиндла, которая пила по утрам кофе.
Она опустила письмо и задумалась, откуда бы начать. Вообще-то она думала оставить «Лион» на следующий день. Это была обычная чайная без каких-либо оркестров и фонтанчиков с содовой, и мисс Климпсон предположила, что в основном ее посещают клерки и домохозяйки. Из оставшихся четырех более всего она склонялась в пользу «Центральной», довольно большого, ярко освещенного заведения, из дверей которого доносились звуки музыки. Обычно сестер милосердия привлекали именно такие кафе. Впрочем, у «Центральной» имелся один недостаток. Любой человек, двигающийся со стороны дома миссис Рейберн, сначала должен был миновать все предшествующие чайные. Это делало ее непригодной для наблюдательного поста. С этой точки зрения преимущество следовало отдать «Уютному уголку», из окон которого просматривалась автобусная остановка; и мисс Климпсон решила начать свою военную кампанию именно оттуда. Она выбрала столик у окна, заказала чашку кофе, немного диетического печенья — и приступила к своим наблюдениям.
Через полчаса никаких женщин в сестринской одежде так и не появилось, и она попросила еще одну чашку кофе и пирожное. В чайную постоянно заходили посетители, в основном женщины, но ни одна из них не походила на мисс Бут. В половине двенадцатого мисс Климпсон почувствовала, что сидеть дольше подозрительно, она заплатила по счету и отбыла.
В «Центральной» народу было больше, чем в «Уютном уголке», к тому же вместо скамеек из мореного дуба здесь стояли удобные плетеные стулья, а вместо мрачных плодов мезальянса в хлопчатобумажных платьях посетителей обслуживали проворные официантки. Мисс Климпсон заказала еще одну чашку кофе и булочку с маслом. У окна свободных мест не было, и она села за столик рядом с оркестром, откуда ей был виден весь зал. Мелькнувший у дверей темно-синий сестринский головной убор заставил было забиться ее сердце, но ее обладательницей оказалась цветущая особа с двумя детьми и коляской, и надежда угасла. К двенадцати мисс Климпсон призналась себе, что потерпела фиаско.
Свой последний визит она нанесла в «Восточную» — исключительно непригодное для слежки заведение. Оно состояло из трех небольших помещений неправильной формы, которые освещались лампочками по сорок свечей, завешенными к тому же японскими абажурами. Мисс Климпсон со свойственным ей любопытством заглянула во все углы и ниши, потревожив несколько любезничавших пар, а затем вернулась к столику у дверей и села Поглощать четвертую чашку кофе. Стрелка часов показывала уже половину первого, а мисс Бут так и не появлялась. «Теперь она уже не придет, — подумала мисс Климпсон, — иначе ей не успеть вернуться, чтобы покормить свою подопечную».
Она вернулась в «Хиллсайд Вью» и не испытала особого аппетита даже при виде жареной баранины.
В половине четвертого она вновь отправилась в город, на этот раз чтобы предаться чайным излишествам. Теперь она начала с «Лиона», расположенного в дальнем конце городка, и постепенно продвигалась все ближе к автобусной остановке. Когда она пила уже пятую чашку чая у окна «Уютного уголка», ее взгляд остановился на торопливо идущей по тротуару женщине. Наступал уже зимний вечер, и улица была не слишком хорошо освещена, но мисс Климпсон отчетливо разглядела полную пожилую сестру с черной вуалью и в сером пальто. Выгнув шею, она увидела, как та перешла на бег, вскочила в автобус на углу и исчезла в направлении «Герба рыбака».
— Как обидно! — промолвила мисс Климпсон, глядя вслед автобусу. — Вероятно, я ее как-то пропустила. А может, она была у кого-нибудь в гостях. Боюсь, день потерян. А желудок у меня уже полон чая.
К счастью, мисс Климпсон обладала прекрасным пищеварением, ибо на следующий день ей пришлось повторить все то же самое. Возможно, конечно, мисс Бут выезжала всего несколько раз в неделю или только после ленча, но мисс Климпсон не могла рисковать. По крайней мере, она утвердилась в мысли, что наблюдать надо именно за автобусной остановкой. На этот раз она заняла свой пост в «Уютном уголке» в одиннадцать утра и прождала до двенадцати, после чего отправилась домой.
Днем она пришла туда в три. К этому времени официантка уже запомнила ее и проявила легкий интерес к ее приходам и уходам. Мисс Климпсон объяснила, что любит наблюдать за прохожими, а также похвалила кафе И обслуживание. К тому же она сказала, что ей нравится вид старой таверны на противоположной стороне улицы и она подумывает о том, чтобы нарисовать ее.
— О да! — воскликнула девушка. — Сюда приезжает много художников.
Это подало мисс Климпсон прекрасную мысль, и на следующий день она явилась с карандашом и альбомом.
По странному стечению обстоятельств не успела она заказать кофе, открыть альбом и начать набросок, как к остановке подъехал автобус, из которого вышла полная сестра в соответствующем одеянии. Она не стала заходить в «Уютный уголок», но решительным шагом двинулась по противоположной стороне улицы. Ее головной убор развевался, как флаг.
Мисс Климпсон резко вскрикнула, обратив на себя внимание официантки.
— Как глупо! — пояснила она. — Я оставила резинку. Придется сбегать купить новую.
Она положила альбом на стол и двинулась к выходу.
— Я накрою ваш кофе, мисс, — пришла на помощь девушка. — Самые лучшие канцелярские товары у мистера Балтила.
— Спасибо, спасибо, — пробормотала мисс Климпсон и выскочила на улицу.
Сестринский головной убор по-прежнему мелькал в отдалении. Мисс Климпсон, затаив дыхание, бросилась за ним по другой стороне улицы. Головной убор нырнул в аптеку. Мисс Климпсон перешла дорогу и остановилась перед витриной с детской одеждой. Затем тот вышел, потрепетал нерешительно на тротуаре, продефилировал мимо мисс Климпсон и снова исчез в обувном магазине.
«Если она за шнурками, это не займет много времени, — подумала мисс Климпсон, — а если она начнет примерять обувь, это может растянуться на все утро». И она медленно прошла мимо двери. К счастью, в этот момент из магазина выходил покупатель, и, кинув взгляд поверх го плеча, мисс Климпсон заметила, как черная вуаль скрывается в глубине зала. Тогда она хладнокровно вошла магазин. У входа располагался прилавок со всякой веяной, а в глубине, на двери, за которой исчезла сестра, значилось: «Отдел женской обуви».
Мисс Климпсон купила шелковые коричневые шнурки и задумалась, не последовать ли ей за сестрой и не воспользоваться ли возможностью завязать разговор. Примерка обуви — очень длительное занятие. Покупатели подолгу прикованы к креслам, в то время как продавцы карабкаются по лестницам и собирают горы картонных коробок. К тому же вступить в разговор в такой ситуации довольно просто. Но у такого решения был и недостаток. Для того чтобы оправдать свое появление в отделе, надо самой примерять обувь. А если продавец схватит ее правый ботинок и исчезнет? А преследуемая жертва в это время расплатится и уйдет? Следовать за ней, подпрыгивая на одной ноге? Или поспешно натянуть свой ботинок и вылететь на улицу с развязанными шнурками, бормоча неубедительные оправдания и ссылаясь на свою забывчивость? А если еще того хуже, ты сидишь в одном своем ботинке, а в другом новом? Какое, интересно, создастся впечатление, если ты бросишься вдогонку в разной обуви? Не превратишься ли ты из преследователя в преследуемого?
Взвесив все это в уме, мисс Климпсон заплатила за шнурки и вышла из магазина. Она уже один раз смошенничала в чайной, а два проступка за одно утро — это было слишком для нее.