…вплотную приблизилась давно предсказанная экологическая катастрофа. Вернее, поначалу она была отдалена. Ведь Русским Миром и его союзниками путём мирных, а подчас и военных усилий были сорваны намерения «бриллиантового миллиона» — владельцев и сотрудников гигантских транснациональных корпораций, образовавших нечто вроде общеземной элиты — создать для себя анклав относительно нетронутой природы и жить дальше, не снижая стандартов потребления, за счёт беспощадной эксплуатации людских и природных ресурсов всей планеты. Но после этого, с середины XXI столетия, все страны взяли почти одинаковый темп развития. Не стало голодных, не осталось ни одного дома без полного жизнеобеспечения, — зато надвинулась другая беда. Сплошь индустриализованная Земля подошла к пределу, за которым гибель природной среды становилась неизбежной. Понадобились срочные спасательные меры в масштабах всей планеты: переход на использование «чистых» видов энергии, распространение безотходных технологий и сверхпродуктивной, сберегающей площади агротехники, восстановление плодородных земель, лесов, очистка атмосферы и водоёмов. Природу (и самих себя) спасли, одновременно совершив величайшую социальную революцию, поскольку все эти действия требовали централизации усилий, несовместимой с законами рынка и наличием крупной частной собственности…
…в одних государствах Конфедерации мирным, главным образом, законодательным путем, в других — более активно был установлен социалистический строй, и теперь уже навсегда, до тех пор, пока не исчезло само понятие общественного строя. В отличие от во многом варварского, экспериментального социализма ХХ века, зрелый социализм ЕАКФ утвердил истинную свободу трудящихся, отдав в их руки и средства производства, и всю продукцию. Этот опыт был настолько удачным и увлекательным, что даже Атлантическое Содружество, страна за страной…
На том уровне развития средств связи и информатизации, который был достигнут к концу ХХIII столетия, в условиях киберкомплексного производства, группировавшего свои центры и строившего связи не по политическим, а по физико-географическим признакам, разделение на государства становилось всё более архаичным и бессмысленным. Начали выходить на первый план естественно сложившиеся этнокультурные или, наоборот, исторически новые территориально-профессиональные объединения. Возникли заново многие родоплеменные, религиозные, цеховые формы общежития. Каждая группа, большая или малая, получила возможность жить по своим законам, если те не отступали от высших норм человечности, по своим верованиям и традициям, развивать свой язык и ремёсла. Сложилась бесконечно разнообразная мозаика землячеств и общин, кланов и братств, гильдий и научно-производственных коллективов. Рядом с космодромом порой возрождался, как самостоятельная единица, какой-нибудь аул наследственных чеканщиков; соседом монастыря школы Гелугпа в Тибете мог стать «метеоград» учёных, исследующих атмосферные эффекты высокогорья…
Не везде быстро возобладали передовые социальные отношения; мировое сообщество, избрав путь терпимости, не стремилось к насильственной унификации. Но переход к неосоциализму был неизбежен по объективным причинам. Мир пронизали и сделали полностью компактным теснейшие информационные и управляющие связи. И молодёжный город-университет в Антарктиде, и теократия мормонов Смитленд — Святая Земля Юта, и Край Амазонок, созданный новыми феминистками в Поднепровье, и боттега живописцев во Флоренции, и плавучий остров восстановителей коралловых рифов, и съехавшееся на земли пращуров африканское племя, и казачий круг, и орден монахов-миссионеров — все ячейки рода человеческого существовали в единой структуре распределения информации, энергии и материальных ресурсов. (Зерном этой структуры стал выдвинутый ещё в 1960-х годах русским гением Виктором Глушковым проект ОГАС, общегосударственной автоматизированной системы сбора и обработки информации.) Невозможной стала любая эксплуатация людей людьми — так же, как и любые формы иррационального распределения благ. «Выжили» два вида собственности: общественная и личная трудовая (творческая).
…полностью изменила качество жизни виртуализация жизненного пространства. Объёмный, обладающий звуком и запахом витал к середине XXIII века был почти полностью вытеснен менталом — проекцией непосредственно в мозг. Так называемые фантомы, или изображения, существующие вне человека, остались лишь для групповых и массовых зрелищ. Сохранился также телевит — зрительная трансляция, применявшаяся при передаче новостей, театрально-концерных мероприятий, спортивных соревнований, а также при видеопереговорах. С другой стороны, фантомный характер стали приобретать мыслящие машины…