– Просветите нас, гранд-магистр, – Толм сверкнул темными глазами.
– Прошу, – Винду вставил чип, и перед мастерами развернулась голограмма. Джедаи слушали, застыв изваяниями, сейчас они находились в медитативном трансе для лучшего запоминания и обработки информации. Запись закончилась, голограмма погасла, члены Совета первого знания переглянулись. Сидящий крайним ланник недовольно дернул ушами, но промолчал, нахмурившись. Толм потер подбородок, что-то неопределенно промычав.
Винду ждал, невозмутимо сложив руки на груди.
– Год назад, – неторопливо начал Толм, сверля гранд-магистра взглядом, – я бы просто оторвал вашу голову, Мейс… Полгода назад я все равно оторвал бы вам голову. Три дня назад я бы опять-таки оторвал вашу голову.
– Однако… – поднял бровь корун. Толм кивнул:
– Однако в настоящий момент я этого делать не буду. Слишком много информации. Слишком многое стоит обдумать.
– Благодарю, – корун поклонился, его мантия взметнулась, когда он покидал зал. Толм ткнул пальцем в кнопку, в зале вновь зазвучали голоса Винду и Скайуокера. Мужчина подался вперед, анализируя каждое слово и движение.
– Лорд Скайуокер…
– Да, Лорд Сидиус?
– Скажите, – Шив Палпатин неторопливо отпил глоток чая, рассматривая собеседника, – что вы планируете для Ордена джедаев?
– Я? – усмехнулся Люк. – Я ничего не планирую. Вы планируете. Не так ли, ушше-легар?
Сидиус вздрогнул, услышав гортанные звуки языка ситхов. Глаза мужчины вспыхнули золотом, в Силе мелькнуло изумление.
– Вас никогда так не называли, – тонко улыбнулся Скайуокер.
– Некому было, – пожал плечами Палпатин, разглядывая десерт.
– Понимаю, – глаза Люка весело блеснули. – Привыкайте… Потомок-по-крови… Впрочем, мы отвлеклись. Что бы вы ни планировали для Ордена… Остановитесь.
Сидиус прищурился, отодвигая тарелку.
– Почему? – в голосе ситха появились хорошо знакомые Люку по прошлой жизни тягучие, вкрадчивые нотки. Хищник почуял угрозу, поднял голову и пробует воздух трепещущими ноздрями.
– Потому, мой дорогой потомок, – прошептал Люк, подавшись вперед, – что нельзя протягивать в сторону крайт-дракона палец и рассчитывать, что он не откусит голову. С Силой – не шутят. Она крайне не любит, когда кто-то считает, что можно устроить геноцид. Очень. И ее ответ всегда симметричен. Я видел последствия таких… грубых решений. И даже участвовал. Могу заявить совершенно определенно – ничего хорошего в этом нет.
Сидиус слегка прикрыл глаза веками, рассматривая своего собеседника. Сила молчала – ситх всегда себя превосходно контролировал, но Люк видел мельчайшие свидетельства растущего гнева: чуть изменившееся положение тела, блеск глаз, легкая полуулыбка, заигравшая на губах…
– Вы гневаетесь, – Скайуокер покачал головой, откидываясь на спинку стула, демонстрируя беззащитные грудь и живот – выражение доверия. – Не стоит. Я не хочу вас потерять. У меня не так много потомков-по-крови, чтобы ими разбрасываться.
Палпатин с минуту внимательно изучал Скайуокера, пока не опустил глаза.
– Я понимаю, – продолжил Люк. – От старых привычек тяжело отказываться, однако… Вам не нужно ничего делать.
– Почему? – поднял бровь Сидиус. Скайуокер усмехнулся:
– Потому что Орден все равно падет.
– То есть? – жадно подался вперед Палпатин.
– Они должны измениться, – жестко произнес Люк. – Сами. Не под моим руководством. Не из-за ваших интриг. А по собственному желанию. И когда… Если… Это произойдет, то старый порядок умрет, а новый родится. Так что… Вы можете считать, что косвенно или прямо добились поставленных когда-то целей. С определенной точки зрения, – на миг неприятно оскалился Скайуокер. – Впрочем, и награда велика.
– То есть?
– Возможность жить, не прячась. Жить. Не существовать. Вы бы хотели этого? Быть признанным как Владыка?
В глазах Сидиуса полыхало золотое пламя.
Мейс валился с ног. Голова гудела, тело ломило, корун пахал без продыха, поднимая документы и статистику. Джокаста Ню поселилась в библиотеке, гоняя отправленных на помощь рыцарей и падаванов. Высший Совет гудел, как разворошенный палкой улей, по Храму ползли слухи, одни других причудливее, никто ничего не понимал, а те, кто знал, что происходит, не спешили делиться своими мыслями и догадками с окружающими.
Разговор с ситхом (что бы Люк ни говорил, Мейс видел его именно таковым) повлек за собой кошмарные последствия. Впервые за многие годы Совет занялся тем, что уже давно надо было сделать, и корун пребывал в ужасе от того, что открыли их изыскания.