Толм, поначалу отнесшийся ко всему крайне скептически, накрутил хвосты своим собратьям, подняв хроники за последние два тысячелетия.
Еще через месяц, когда непонимание достигло апогея, впервые за не пойми сколько лет было проведено общее собрание всех Советов Ордена.
Оно прошло в зале, способном разместить всех советников, тянулось достаточно долго и продолжилось на следующий день. И на следующий. И на следующий.
Собрания шли месяц подряд, а потом случилось странное.
Гранд-магистр Винду отправился в поездку к Серенно.
Ян Дуку выглядел незыблемым, как скала. Высокий, широкоплечий, грациозный и энергичный, несмотря на годы. Седые волосы были аккуратно подстрижены, бородка обрамляла суровое лицо, темные глаза графа сверлили расположившегося напротив него Мейса Винду.
Джедай еще раз окинул цепким взглядом бывшего собрата, отмечая идеально сидящую одежду, блеск сейбера на поясе и гербовые фибулы на плечах. Дуку поднял черную бровь, источая раздражение:
– В чем дело, магистр Винду?
– Гранд-магистр, – мягко поправил его Мейс. Дуку кивнул:
– Отлично. Гранд-магистр. Итак? Что происходит?
Корун выдохнул, собираясь с мыслями…
– Вернитесь, Ян. Вы нам нужны.
– Нам? – мужчина изогнул брови, демонстрируя недоумение. – Кому это «нам»?
– Ордену.
– Ах, Ордену… – пробормотал Дуку. – Какая неожиданность, – он саркастично скривился. – Не прошло и десяти лет, как про меня вспомнили. У Йоды весеннее обострение случилось?
– Йода здесь ни при чем, – резко ответил корун. – Он больше не входит в Высший Совет.
– Даже так… – задумчиво погладил бородку граф. – И какое отношение это имеет ко мне?
– Самое простое, – мрачно ответил корун. – Самое простое… Но, прежде чем мы об этом поговорим, я хочу, чтобы вы посмотрели эти отчеты. Вы умны, Ян. И вы отлично разбираетесь в политике.
– В политике? – надменно скривился граф. – То, что сижу в графском кресле, не означает, что я люблю политику!
– И вы не любите Сенат, – продолжил джедай. Дуку скрипнул зубами, но промолчал. – И это просто великолепно. Читайте, а затем мы с вами поговорим.
Дуку покосился на чип, но все-таки вставил его в деку.
Следующая встреча произошла раньше, чем рассчитывал Мейс. Дуку ворвался в гостевые покои, окруженный бушующей от негодования Силой.
– Это – правда? – мужчина остановился, плащ вокруг него опал складками. Мейс поднял бровь:
– Что именно?
– Это! – рявкнул граф, потрясая декой.
– Да. Это самая настоящая реальность, – утомленно потер переносицу Винду. Дуку вновь принялся шагать по комнате.
– Это отвратительно! И в высшей степени безответственно! Как? Как мы могли допустить это?
Мейс с трудом подавил ликующую усмешку. Мы. Это просто чудесно.
– Я знал, знал, что этим продажным тварям нельзя доверять! – продолжал бушевать граф. – Знал! Я предупреждал! И что? Вот результат попустительства и отстраненности! Нас называют сенатскими собачонками! Еще бы… Джедаи бросаются по первому приказу политиков, преследующих свои интересы, а страдают невинные! Ха! Нейтралитет! Миротворцы! Иллюзия!
– Теперь вы видите, Ян? – мягко заговорил Винду, вставая с кресла. – Вы нам нужны. Нам нужен тот, кто разбирается в этих мерзостях. Тот, кто не склонится перед зарвавшимися интриганами. Тот, кто прижмет их к ногтю.
– Хорошо… – Дуку остановился, выдыхая и успокаиваясь. – Итак, повторю вопрос, Мейс… Чего вы хотите?
– Я хочу, – медленно произнес корун, – чтобы вы вернулись в Орден, Ян. И заняли причитающееся вам по праву место.
– Какое? – брезгливо дернул уголком губ Дуку. – Мальчика на побегушках, которого никто не слушает? У меня возраст не тот!
– Я хочу, чтобы вы заняли пост магистра в Совете примирения.
Дуку замер, ошеломленный.
– Что?
– Вы станете магистром в Совете примирения, – терпеливо продолжил корун. – Именно вы. Хватит с нас сенатских подачек. Пора что-то делать. Пора решать. Пора претворять решения в жизнь. Вы терпеть не можете Сенат. Это именно то, что нам необходимо. Прошу вас, Ян, – проникновенно произнес Мейс, глядя мужчине в глаза. – Вы нам нужны. Вы нужны Ордену. Мы вымираем. Мы погибаем. Без вас… – корун покачал головой, – мы падем. Это реальность. С вами… Мы изменимся и выживем.
Дуку замер, потрясенный. Мужчина долгие годы возмущался, пытался спорить, что-то делать… Увы, его не воспринимали всерьез. Даже Йода, его мастер, тот, кто был его учителем и наставником, отмахивался от инициатив ученика.