Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.rulit.me
========== Пролог ==========
Когда он понял, что вся его жизнь — жизнь банты на веревке?
Когда?
И когда он понял, что сделал не тот выбор?
Первые тревожные звоночки прозвучали, когда вонги вторглись в их галактику. Тогда столько всего навалилось… Он метался, затыкая собой самые опасные места растянувшегося на миллионы парсеков фронта, встречая зачастую только боль и пренебрежение, а то и обвинения в свой адрес — во всех бедах, свалившихся на галактику. И, хотя они и победили, ценой победы были неимоверные мучения и чудовищные страдания и потери. Тогда опять, после долгих лет, он вновь почувствовал на своих губах вкус пепла от погребального костра.
Он чувствовал, как обрываются нити, связывавшие его с идеалами Республики и демократии.
Наверное, именно тогда он познал, что такое настоящее отчаяние.
Второй раз он услышал плач рвущихся струн, когда сражался с Джейсоном. Бой был чудовищно тяжелым, выматывающим и несущим отвратительное чувство мерзости всего происходящего. Он сражался, сплетая мечом кружевные смертоносные узоры, а сам при этом понимал, что не сможет, не сможет закончить его своей безусловной победой.
Не сможет лишить его жизни… Ведь он — часть семьи, в них одна кровь. Как не смог когда-то убить своего отца, невзирая на все попытки окружающих заставить его это сделать.
А потом он смотрел, как Джейна убивает своего единоутробного брата.
Тогда в нем что-то снова надломилось, порвалась еще одна струна, привязывающая его к идеалам джедаев…
В тот раз он понял, что такое беспомощность.
***
Вновь он услышал дребезжание струн, рвущихся и ранящих его острыми концами разлохмаченных нитей, тогда, когда галактику вновь попытались превратить в Империю. Очередной Темный лорд, свихнувшийся от осознания собственной крутости…
Он вновь, как и всегда, вышел на борьбу с Тьмой… Вот только на душе было тяжело.
Раз за разом, снова и снова… Вся его жизнь была одним сплошным преодолением полосы препятствий. Как ему хотелось хоть немного покоя… Но его все не было и не было, а годы мчались со скоростью гоночного кара, летящего по Каньону Нищего, и оставалось только крепче сжимать штурвал и смотреть в оба, чтобы не вывалиться на поворотах и не врезаться в препятствия.
Рано или поздно, но все заканчивается…
Закончилась и его жизнь.
С какой радостью он встретил смерть!
Ему казалось, что все — все его мучения закончились, и он, наконец, отдохнет от этого бесконечного бега с препятствиями… Но не тут-то было!
Он стал Призраком Силы, хотя и не имел никакого желания провести остаток вечности в бестелесном состоянии, и был вынужден смотреть, как его семья, его самая большая ценность, истребляет друг друга. Безжалостно. Без пощады. Свою родную кровь.
Годы осыпались песками Татуина, он пытался хоть как-то прекратить этот процесс, но все его действия были безрезультатны. Остались еще его отдаленные потомки, носящие гордую фамилию, имя семьи, от которого когда-то содрогалась галактика…
Но он уже не чувствовал в себе желания направить их на путь истинный. Да и каков он, этот путь? Что означает это понятие?
Люк Скайуокер, Великий Магистр Ордена Джедаев, стоял над телом отребья, по какой-то насмешке судьбы носящего его фамилию, и не находил в себе желания помочь ему выбраться из тенет наркозависимости. Вот не находил, и все тут.
Но зато он в избытке ощущал усталость, вселенскую тоску и полнейшее, тотальное равнодушие к дальнейшей судьбе развалившегося в продавленном кресле Кейда Скайуокера, обдолбавшегося в очередной раз какой-то дрянью. И такое же тотальное равнодушие к судьбе галактики.
Забавно, но правда.
Пришедший в себя Кейд хрипло рассмеялся, смотря на полупрозрачную фигуру своего знаменитого предка, равнодушно смотрящего куда-то в окно. В это свое посещение великий Магистр выглядел необычно. Он и раньше менял свой вид, то становясь юным и веселым фермером в рубахе с запахом, то появлялся пожилым человеком в джедайских одеждах. Но сегодня…
Молодое лицо и подтянутая, сильная, тренированная фигура опытного бойца. Лет двадцать пять, не больше… А то и меньше. Да, чуть старше двадцати. Суровое выражение синих глаз, строгая черная одежда: рубашка с воротником-стоечкой, прямые сапоги по колено, начищенные до блеска, пояс с сейбером, длинный широкий плащ с капюшоном, сейчас откинутым на спину.
Великий предок стоял, скрестив руки на груди, с выражением вселенской скуки на лице, застыв, словно статуя, и обращая внимания на Кейда не больше, чем на пыль под своими ногами.
— Аааа… дедуля! — хрипло рассмеялся Кейд, почесывая щетинистый подбородок. — Что, вновь пришел читать мне лекции?
— Нет, — холодный голос заставил собраться, а ледяной взгляд синих глаз проморозил насквозь. Кейд подобрался, неожиданно восставшее из могилы чувство самосохранения что-то невнятно прохрипело, тормоша своего хозяина.
— Вовсе… нет. Я не горю желанием в очередной раз вытаскивать тебя из того дерьма, в которое ты влез добровольно. Мне… — призрак посмотрел на сидящего, как на мусорную кучу, — плевать.
— Что? — опешил Кейд, пытаясь отойти окончательно от наркотического дурмана.
— Что слышал, — любезно просветил его призрак. — Мне. На тебя. Плевать. Ты не стоишь ни моих усилий, ни моего внимания. Жалкий отброс, по какой-то насмешке Силы носящий одну со мной фамилию. Ты недостоин быть Скайуокером. Практически все мои потомки, за несколькими редкими исключениями, недостойны. Увы, горькая истина. Ты не понимаешь, что значит быть Скайуокером, ты не в состоянии это понять. Ты не чувствуешь, что это такое. Сейчас, глядя на тебя, я окончательно осознал, что сделал когда-то в корне неправильный выбор. Глупец и идеалист… За что и поплатился. Не хочу иметь с тобой ничего общего… Со всеми вами. Вы не вызываете во мне ничего, кроме отвращения… и желания передушить вас всех собственными руками… или Силой, как мой отец. Даааа… — призрак покачал головой, — если бы Дарт Вейдер только увидел это… — Люк брезгливо скривился, — он бы оторвал тебе голову и был бы полностью и абсолютно прав. Такие, как ты, не должны существовать.
— А? — слов у Кейда не было. Было только всепоглощающее ощущение того, что сейчас что-то произойдет. Что-то поистине кошмарное и имеющее ужасающие по своей силе последствия. — А как же галактика?
— А что — галактика? — равнодушно пожал плечами Люк. — Пусть катится куда хочет, хоть к ситху на рога. И ты вместе с ней. Мне все равно.
Люк усмехнулся, глядя на непонимающее лицо своего потомка. Магистр сказал правду. Ему действительно было плевать. Сейчас он окончательно убедился, что в тот самый день сделал совершенно не тот выбор. Совершенно. Он и раньше это понимал, просто не хотел признаться в этом честно, даже самому себе. В том, что всегда был ханжой.
К примеру… Чем он может оправдать жизни тысяч погибших на Звезде Смерти? На первой? На второй? Что он делал, когда Кип Дюррон уничтожал звездные системы? Взывал к его совести и блеял что-то о Светлой стороне? А потом милостиво позволил вернуться в Орден? И чем это отличалось от поступков сошедшего с ума Палпатина? Чем?
Ничем.
Совершенно ничем.
Он не может даже оправдать свои действия тягой к разрушению или просто неприкрытым садизмом.
Тряпка и мерзость. И ханжа.
Вот кто он.
Бросался на Темных, читая проповеди, а сам?
И чем Светлая сторона в таком случае отличается от Темной? Чем он отличается от того же Палпатина?
Ничем. Полностью и абсолютно ничем.
Они совершенно… одинаковые.
— Ты не можешь… — растерянно начал Кейд и осекся под ставшим неожиданно тяжелым взглядом.
— Не могу? — вкрадчиво прошептал Люк, делая шаг вперед, заставляя мужчину неосознанно сжаться от страха. — Кто это сказал? Кто вообще определил, что я могу, а что нет? Не тебе судить, ничтожество. Не тебе решать, что я могу или не могу, что я хочу или не хочу. Это я определяю сам. Отныне. И навсегда.
Потрепанную комнату медленно затапливало Силой, словно в двери и окно вливался океан: быстро и неотвратимо. Кейд с подступающим страхом смотрел на призрака, становящегося все плотнее и ярче. Неожиданно воздух сгустился, и в комнате появился высокий старик в джедайской робе.