[...]
Отрыли в одном окопе на Зайцевой горе 90 человек — пятнадцать в шесть гробов. А немцев по одному хоронят, ну как так? Причем это нам еще бандит помог. Ты не поверишь. Лес, хожу там, слышу — бух, бух. Обычно-то поисковики таким балуются, любят патрон в костер кинуть, салют чтоб. Подошел, гляжу — джип. Ох, ебать. Что-то не то. Они меня увидели — иди сюда. Бандюганы. «Ты чего здесь лазишь?» — «Я, — говорю, — поисковик». — «А чего у тебя в рюкзаке?» Так грубовато еще спрашивали. Показал им. «Ого, — говорят, — да это ты молодец». А я несу как раз двоих. «Куда несешь?» Говорю: «Да мне еще пятьсот метров, там у нас лагерь». — «А как вы хороните, кто помогает?» Отвечаю: «У меня свой поисковый отряд, ни в одном объединении не состою, все делаю сам. Сами скидываемся, сами хороним. Ну, с администрацией договариваемся, потому что не имею права похоронить без ведома». А они: «Так нужно тебе помочь. Денег надо?»
Стою, думаю: возьмешь так деньги, потом скажут «Давай- ка чего-нибудь взамен» — это же еще 90-е годы. Говорю: «Не надо!» — «Слушай, ты, чего брезгуешь, от братвы?» Я говорю: «Хотите помочь? Сделайте нам гробы, а то мы скидываемся, заказываем, нам тяжело». И те сразу: «Какого числа? Куда?» Я говорю: «Да как вы найдете-приедете?» А у них уже тогда были джипиэски. Говорит: «Ты мне скинешь по телефону джипиэс-координаты и время — все привезем».
Не поверил я: бандиты и есть бандиты. Но написал ему. И бах — машины едут. Они привезли нам доски и мы сами делали гробы. Да еще и местному населению отдал половину, они обрадовались. Я ему говорю: «Тебе не жалко доски оструганные?» Отвечает: «Вы за свой счет хороните, а мы не можем свою долю внести?» Так я и не знаю, что за люди были, знаю только, что бандюганы — это стопудово. Но приехали ведь, выгрузили, мне еще шофер говорит: «Ты позвони Коле». Это у них был самый главный бандит. Я говорю: «Коль, спасибо». Он говорит: «Нечего благодарить, когда хоронить надо будет, обращайся». Но мы посовещались и решили, больше не надо. И не стали. Но вот один раз они нам помогли. А главное, принесли гробы на высоту на Зайцеву, и говорят: «Не имеем права хоронить, пока не приедет военком!» Дождик льет, пацаны-школьники мерзнут. Приехала из музея Тамара, мне акт подписала и мы их захоронили, этих 90 человек. Вдруг приезжает машина из военкома: «Ты что, захоронил без нас?» Я говорю: «Да». Началось: «Вызывайте наряд, здесь черные копатели самостоятельно хоронят». Я ему показываю акт, подписанный музеем. А музей — это тоже разрешение от местной администрации. Он: «О, молодец! Я пошутил! Возьми венок, положи. Тебе орден надо». И поехали. Но и такое было, что мы с кировскими хоронили нелегально в тот раз. Не было материи, красили гробы красной краской. Прятались.
Что еще тебе про поиск рассказать? Вначале самое святое время было, все на энтузиазме. Когда я организовывал вахты сам, находил и хоронил — это были мои розовые очки. Меня из Москвы спрашивали, мол, кто ты такой, отряды, столько человек организуешь, да кто ты такой. Я говорю: «Я просто человек». Отвечали, что все нужно делать организованно, поэтому все будет под ними. «Отечество» или какая-то другая организация. И я все отчеты сдавал туда, а они их сдавали, как будто они все это проводили.
Мне радостно было, когда несут найденных, считал их. Жалко, что имен нет, но хоронили же. Я к тому времени много лазил уже. Меня и звали то туда, то сюда. Но проходит время — опять на высоту зовут. И я тогда понял, что если по кругу ходить — ничего не сделаешь.
Надо взять один район, взять все архивы — и вычистить так (ну такого, конечно, никогда не будет), чтобы почти все погибшие были захоронены. Ты не поверишь, даже дороги уже так наложились, в последнее время в дорогах людей находили. Идешь, а дороги-то смещались, понимаешь, там никто не ищет. Дорога уже накатанная. Витька Матин прибор достал на дороге, все удивляются — а там действительно десять человек. То есть в таких местах лежат... Война навалила много. Но, по крайней мере, девяносто процентов человек вынести бы и перезахоронить...
Плохо, конечно, что всё здесь отделают плиткой, но хотя бы они будут в братском месте, почести им отдадут. И они будут знать о том, что их помнят. Я все же верю, что есть души. Плюс еще где-то шанс один из ста, что узнают имя (даже один из трехсот). Но, по крайней мере, ну не будут же по ним ходить, топтать.
Зайцева гора — ну что же это такое, ты же видел, что это девяносто человек за три дня. Я тебе могу правду сказать: мы начали там искать — это было осенью, первый снег — и почему-то там местные власти начали срочно делянку делать. Я не пойму — это же обычно зимой. А вот такой был приказ. Прибегает тракторист — хорошо меня увидел, узнал, говорит: «Донатыч, ради бога, под колесами лопаются черепа!» Они же там возят, нормальным людям самим неприятно, что они мертвых давят.