- По твоему определению оно никак не зависит от признания и славы, великое самоудовлетворение? - Не зависит. Но иногда слава и признание могут его внушить. - Получается, самые счастливые творцы - пишущие в стол графоманы? Лиса пожала плечами. - Может быть. Может быть... Давай выпьем что ли... А то мне стало грустно. - У меня сердце. Врач запретил. В напудренном заостренном старостью лице Лисы появилось что-то жалкое. - Ну... Тогда я выпью, а ты на меня посмотришь.
Город ждал Рождества. Прокатиться вечером в предпраздничную неделю в такси по центральным улицам - подарить себе полчаса сказки. Армия Санта-Клаусов: разом воспряв от летней спячки, стряхнули пыль со своих войлочных сапог и красных тулупов, расселись в витринах магазинов - улыбчивыми зазывалами. С неба спустились любопытные звездочки: посмотреть, к чему это люди так усердно готовятся? - и расселись на проводах. Самые дружные крепко держатся за руки - повсюду гирлянды. На перекрестках больших проспектов разместились ёлочные базары. Лежат красавицы вповалку, туго перемотанные бичевой. Каждая ждёт, что придут именно за ней - отнесут в тепло, разрежут постылую веревку и распустить она вольно, распушит шикарные кудри, порадуется обновкам: десяткам серег стеклянных, отражающих счастливые лица детей, бусам длинным, пушистому шарфику из мишуры, шиньонам серпантиновым, диадеме с бриллиантами-огоньками... Погода в канун Рождества мягкая - белый сиамский кот лёг на город брюхом. На припаркованных автомобилях тонкая корочка снега: ни дать ни взять - пряники в сахарной глазури! В супермаркетах пахнет мандаринами и всегда скидки на конфеты в коробках. В каждом детском саду и в каждой школе не покладая ножниц вырезают бумажные снежинки. Роберт отпустил такси на углу, чтобы купить ёлку. Воздух, насыщенный предвкушением праздника, по-особенному щекотал ноздри. Люди спешили мимо с подарочными пакетами. Огромная надпись - Счастливого Рождества! - над головой Роберта из белой стала голубой, потом синей, а после снова просветлела до белой. Никогда в своей жизни Роберт ещё не был так сильно уверен, как сегодня, в том, что всё будет хорошо. Ожидание чуда поселилось в каждой клеточке его больного сердца. Рождество - лучшее время, чтобы умереть...
Он купил ёлку и пошел домой. Будущее прояснилось - как рассветное небо заиграло нежными красками приближающегося дня. - Я бы сама купила! Надо же - притащил! Тебе нельзя напрягаться! - всплеснула руками жена. - Я хотел лично поселить торжество в доме. Для меня это важно. Может, последний раз... - Не говори так! Роберт взглянул на жену с усталой укоризной: она ведь давно знает, что он умрет, но не перестает говорить фальшивые слова. - Здорово, папа! Она вдвое выше меня! Дочь в пышном платьице со школьного бала - прелесть! Подол невесомый и жесткий - как безе - усыпан мелкими радужными блестками. Сын в шапочке с оленьими рогами. На Рождество будут гости. По квартире полз запах запеченной курицы. Роберт любит свою семью. И всегда любил. Сердце сжалось в груди как пригретый за пазухой новорожденный щенок. - Пусть будет, как ты хочешь, - сказала жена, впервые за годы его болезни улыбнувшись искренне и потому грустно. Роберт шагнул и молча заключил её в объятия: - До свидания... - шепот в самое ухо, - на всякий случай, если не успею сказать. Спасибо... Роберт благодарил эту женщину за то, что она прошла вместе с ним большой отрезок извилистой дороги между рождением и раем. Он больше не боялся смерти - Дживанна была закончена и отправлена по электронной почте менеджеру компании Смертинет, ведущему его клиентский договор.
Проснувшись утром в постели, чистой, пышной как свежий снег за окном, Роберт почувствовал: времени осталось совсем мало. На внутреннем таймере включился обратный отсчет. Он осторожно поднялся, раздвинул шторы и утопил взор в тишайшем белом океане. Улица пустовала - после ночного праздника люди обычно отсыпаются до обеда - ничто не вмешивалось в беззвучное торжественное шествие королевы-зимы. Роберт взглянул наверх. Бледно-голубая прозрачность неба, тонкое кружевное облако - точно брошенная наугад свадебные подвязка... Ему пришло на ум ещё одно дело, которое недурно было бы успеть сделать - посетить могилу Графа. Пойти одному? Жену не хочется напрягать - на ней и так весь дом. А кто нажмет на кнопку вызова медицинского агента, случись что? Роберт нашел в соцсети контакты Кирилла и позвонил. Они не виделись много лет - почему бы и нет? Кирилл был приятно удивлен звонком из прошлого, но от предложения встретиться и прогуляться деликатно заслонился щитом неотложных дел. Ему ли, востребованному и состоятельному человеку, разделять стариковскую ностальгию истерзанного инфарктом чувака, которого он знавал в какие-то лохматые годы? Кирилл закончил платное отделение в Академии и стал успешным дизайнером. Не великим художником, конечно, как мечтал. Академия дала ему ровно столько, сколько он способен был взять. Звонок Роберта изрядно потешил его самолюбие и с корнем вырвал чахлый росток детской зависти к талантам. Роберт ведь тоже не стал великим художником, хотя мог! Более того, он, имея куда более сильный талант, не добился даже того, чего сумел хитростью и потом добиться посредственность-Кирилл. И сейчас некогда одаренный Роберт звонит ему со дна совершенно разбитой, как бабкино корыто, жизни и просит сходить с ним на могилу собаки! Какая упоительная ирония судьбы... Нажав "отбой", Кирилл откинулся в офисном кресле преисполненный умиротворенного веселья. Ему хотелось потрясти в воздухе кулаком и по-пацански воскликнуть: "Йесс!" Он заказал кофе с коньяком и весь оставшийся день пребывал в отличном настроении.