«Еврейка? Хм. Нет. Восточный тип. Смесь кровей присутствует. Эх, хороша! Выглядит прямо как красавица из восточной сказки».
Если у Олечки (кстати, в девичестве ее фамилия была Бертгольц) была яркая и эффектная, словно выставленная напоказ, красота, то у незнакомки она была спокойной и утонченной. При этом, как я заметил, девушка никак не подчеркивала ее с помощью искусственных женских ухищрений, да и взгляд у прелестной незнакомки был прямой, открытый, искренний, без игры глазами и кокетства.
– Здравствуйте! – поздоровался я со всеми присутствующими.
– Здравствуйте, – откликнулась только одна прекрасная незнакомка, так как директор магазина просто кивнула головой.
– Э! Ты чего ждать себя заставляешь! – буркнул недовольно «сын гор», так я его уже мысленно окрестил.
Ситуация была неясная, поэтому я просто промолчал, ожидая, что последует дальше, но Олечка быстро использовала паузу, представив меня:
– Вот, Давид Надарович, это и есть специалист по картинам. Студент. Учится в институте.
– Вах! Молодой больно! – опять недовольно фыркнул восточный человек. – Э! Надо профессора, человека опытного! А это кто?
Я сделал рассерженное лицо.
– Не напрашиваюсь. Надо, ищите опытного! Всего хорошего!
– Стоять! Фамилия?! Имя?!
– Вам это зачем? – при этом я постарался изобразить на лице растерянность. – И кто вы сам такой?
– Я?! Татьяна, посмотри, этот человечек спрашивает: кто я?!
– Он правильно спрашивает, Давид! Его право! Ты сейчас не на своей работе, чтобы допросы устраивать! – неожиданно резко отчитала его прекрасная незнакомка.
«Так он из госбезопасности. А она, значит, грузинка с чисто русским именем Таня. Хм. Хорошее сочетание. Мне нравится».
«Сын гор» бросил на нее свирепый взгляд, но уже в следующую секунду заулыбался:
– Ты права! Это все работа! Все на нервах! Ладно, не будем спорить, не будем горячиться, а лучше пойдем, посмотрим, ради чего мы здесь собрались.
Около получаса мы выбирали картину для подарка. За это время «сын гор» достал меня своими хамскими выходками. Если сначала мне хотелось просто дать ему в морду, то к концу поисков у меня появилось желание свернуть ему шею. После того как картину упаковали, Таня с Оленькой отошли в сторону и принялись о чем-то говорить, «сын гор» подошел ко мне и сказал:
– Наш разговор еще не закончен, студент.
– Вы это о чем? – испуганно-удивленным тоном спросил я его, при этом представляя, как прямо сейчас сворачиваю ему шею, как хрустят, ломаясь, его позвонки, как тяжело упадет на пол тело и как он уставится слепыми, невидящими глазами на изливающую яркий свет люстру.
Он усмехнулся, так как по-своему понял мое застывшее выражение лица.
– Не дрожи, студент. Вот, возьми, – он подал мне бумажку с адресом. – Завтра ровно в одиннадцать должен прибыть по этому адресу.
– Погодите! У меня в институте в это время…
– Опоздаешь или не придешь – пеняй на себя. Найду, пожалеешь, что на свет родился! – Он резко отвернулся от меня и крикнул: – Таня, я жду тебя в машине!