5. Возросло ли ощущение внутренней свободы по отношению к обстоятельствам жизни? Удалось ли добиться уменьшения их гнета, или такой задачи не ставилось? Почему? Помогли ли здесь вера и молитва? Или же другие средства?
6. Если жизненная ситуация, проблема, лицо, группа или организация вмешиваются в вашу жизнь — теснят, принижают, бросают вам вызов, как вы склонны реагировать — принимать, вступать в борьбу, озлобляться, впадать в тоску, ненавидеть или уклоняться? Почему? Имеет ли такая реакция отношение к вере и надежде на Бога, к чувству собственного достоинства? Есть ли в вашей жизни желание борьбы и мужества?
7. Когда вы предоставлены самому себе, к чему вы склоняетесь:
а) продлить уединение или избавиться от него?
б) к тому, чтобы уходить мыслями в заботы настоящего, к сосредоточению на душевных болях, к уходу мыслями в прошлое или мечтами в будущее? Почему? Испытываете ли вы при этом успокоение, возбуждение, уныние, вдохновение? Почему? Склоняетесь ли вы при этом к размышлениям о событиях и итогах своей жизни в свете веры? Обращаетесь ли к молитве? Или к тому и другому приходится себя принуждать?
8. Есть ли у вас в жизни близкий друг? Почему это стало возможно или почему это не осуществилось? Если нет, может ли община (к примеру, наша) его заменить? Или ее назначение иное?
9. Опишите себе портрет себя, каким вы хотели бы себя видеть, и друзей — какими бы их хотелось видеть? Почему? Затем сделайте второй портрет — какими вы видите себя, жизнь, друзей, как они есть. В чем расхождение? Почему? Должно ли это расхождение быть устранено? Зачем? Каким путем?
10. Часто ли бывают в вашей жизни дела, которые хотелось бы начать (и доводилось начинать) с молитвы? Как вы думаете, почему?
11. Ясно ли вам основное жизненное призвание? Как бы вы это сформулировали и высказали, если бы кто–то об этом спросил? Удается ли вам его реализовать и почему? Что мешает? Если бы Иисус сейчас прямо спросил вас, что вы считаете основным результатом своей жизни, нашли бы вы что сказать?
12. Удавалось ли вам совершать в жизни поступки из соображений любви, не обусловленной ничем? Если да или нет, почему? Какой духовный урок принесла вам удача (или неудача) в деле любви? Какое этому придавалось значение?
13. Приходилось ли вам кого–то в чем–то по–настоящему простить? Есть ли кто–то (или что–то), кого (или что) вы простить не можете? Почему?
14. Когда по всем вопросам удастся сформулировать искренний и серьезный ответ, можно попросить ответить на следующие вопросы: есть ли в вашей жизни ясное ощущение личного присутствия Бога. Его личного вмешательства в ваши дела и судьбу? Ожидаете ли вы Его внимания и любви к себе или «по скромности» не очень ожидаете? Был ли в вашей жизни призыв Господа, обращенный лично к вам? Распознавался ли он в чем–нибудь? Было ли «касание» Св. Духа за это время? Была ли готовность и желание дать ответ? Какой шаг вам удалось сделать за это время? Прислушиваясь к Иисусу и Духу, можете ли вы сказать, что вы каждый день несколько раз или хотя бы раз за все это время в чем–то преодолели собственное сопротивление и сопротивление окружения ради любви, ради призвания, ради святости, ради Господа?
Проповедь 8.11.1986
В последнем Христовом Евангелии, Евангелии от Иоанна, рассказывается о суде над Господом, о Его страдании, смерти и погребении. На протяжении трех коротких лет Господь проповедовал ежедневно, как говорит апостол Марк. Им и хлеба некогда было поесть — Ему и ближайшим Его ученикам.
Он много говорил и много делал.
Евангелист Иоанн говорит, что если бы все записать, что Он говорил и делал, то миру бы не вместить написанных слов. Но вот, оказавшись перед неправедными судьями, Он умолк. Так пишет каждый из евангелистов.
Только ответив первосвященнику, Он умолк.
Когда над Ним насмехались, когда Его били, когда над Ним издевались, Он молчал.
Когда Его привели к Пилату, Он также коротко ему ответил, а потом умолк.
Что это означало?.
Почему Он, который говорил такие слова — зажигающие народ, внушающие веру и надежду, здесь молчал?
Потому что все было Им уже сказано, потому что Его неправедные судьи остались бы глухи к любым Его словам и к Его защитительной речи. Поэтому Он молчал. И только один раз, во время суда, возвысил голос Он и на прямой вопрос: «Ты ли Христос, Сын Благословенного?» — Он ответил: «Я» — и добавил: «И вы увидите Сына человеческого, грядущего на облаках небесных со славою». Сказал это и снова умолк… И также, на кресте умирая… Лишь несколько слов услышали стоящие вокруг. Страдал и умирал молча. Сколько бы горьких слез и слов нашлось бы у него для неблагодарного рода человеческого, но Он молчал, ибо Он был более человек, ибо через Него Господь нам открылся. Все сказал, все сделал, всему научил, открыл двери — и дальше умолк…