Уэллборо-холл оказался огромным зданием классических пропорций, построенным в георгианском стиле. Подъехать к нему можно было по длинной, в милю, аллее, обсаженной по большей части тисами. По обе стороны аллеи парк переходил в леса, а за ними снова тянулись открытые поля. Легко было представить, как хозяева этого внушительного поместья, принимая его королевское высочество, весело скакали верхом среди всей этой красоты, пока скачке не положила конец трагедия, напомнив людям о бренности их существования.
Но сначала Монк посетил Стефана фон Эмдена. Тот с радостью предложил получить для него приглашение, как для «друга», в Уэллборо-холл, куда он собирался поехать в самое ближайшее время. Барон был в восторге от мысли, что сейчас начнется расследование, и нашел детектива любопытным для наблюдения типом человека, живущего совершенно другой жизнью, нежели он сам. Стефан объяснил также, что все присутствовавшие при падении Фридриха с лошади снова собираются в Уэллборо-холл из-за необходимости согласовать свои версии происшедшего — на тот случай, если дело дойдет до суда.
Уильям чувствовал себя не совсем удобно, оказавшись объектом пристального наблюдения, и по дороге постепенно осознал, что Стефан совсем не так беспечен и мало информирован, как он предполагал вначале. Сыщик устыдился своего предвзятого мнения о том, что барон, будучи титулованным и богатым человеком, обязательно должен быть узколобым и неумелым в практическом смысле слова. Монк злился на самого себя за то, что проявил ограниченность собственного воспитания. Он старался сойти за джентльмена, но в глубине души понимал, что джентльмены не так резки и не так склонны напускать на себя значительность, постоянно защищая чувство собственного достоинства, — они знают, что этого им не требуется.
Детектив испытывал отвращение к себе еще и потому, что его предвзятость была несправедлива, а он презирал несправедливость, особенно когда она оказывалась еще и глупостью.
Мужчины достигли великолепного подъезда, вышли из кареты, и их поприветствовал глубоким поклоном ливрейный лакей. Монк уже хотел было озаботиться своими тщательно уложенными чемоданами, но вовремя вспомнил, что носить их — камердинерское дело, а ему не пристало даже думать об этом. Джентльмен должен входить прямо в дом, ни о чем таком не заботясь, в полной уверенности, что слуги принесут чемоданы в комнаты, распакуют вещи и все повесят и положат на отведенное место в шкафах.
Их приветствовала леди Уэллборо. Она была гораздо моложе, чем предполагал Уильям: ей, казалось, было не больше тридцати пяти. Тоненькая, немного выше среднего роста, густые каштановые волосы… Она была миловидна, однако красивой ее назвать было нельзя. Ее самая очаровательная черта заключалась в интеллигентности и живости. Лишь только она увидела прибывших, как сразу же плавно спустилась по великолепной лестнице с железной решеткой, кое-где блистающей золотом. Лицо ее осветилось радостью.
— Дорогой мой Стефан!
Огромная юбка хозяйки метнулась вокруг ее ног, и кринолин упруго вздернулся вверх, когда она остановилась. Платье ее состояло из отдельного, по моде, лифа с большими рукавами, перехваченного в талии, что подчеркивало худощавость фигуры.
— Как чудесно снова увидеться! — продолжала она. — А это, наверное, ваш друг, мистер Монк?
Леди Уэллборо взглянула на Уильяма с большим интересом, внимательно рассматривая его гладкие, с выступающими скулами, щеки, орлиный нос с небольшой горбинкой и саркастическую складку рта. Сыщик и прежде не раз видел у женщин этот любопытствующий взгляд, словно они видели нечто совершенно неожиданное, но им это вопреки всему нравилось.
Монк склонил голову.
— Здравствуйте, леди Уэллборо! Вы были очень, очень добры, позволив мне провести с вами уик-энд. Я уже более чем вознагражден за прием.
Дама широко улыбнулась. Улыбка ее была очень привлекательной и совершенно искренней.
— Я надеюсь, когда вы будете уезжать, то почувствуете себя вознагражденным еще больше, — ответила она и обернулась к Стефану. — Спасибо, на этот раз вы особенно отличились, мой дорогой. Олсоп проводит вас наверх, хотя вы, конечно, дорогу знаете.
Затем она снова посмотрела на детектива.
— Обед в девять. Около восьми мы все соберемся в гостиной. Граф Лансдорф и граф фон Зейдлиц вышли на прогулку, проверить окрестности накануне охоты и посмотреть, в каком состоянии земля. Вы стреляете, мистер Монк?