— Руку за руку, мразь. Я никогда не буду такой, как вы, Пайдо, — сплюнув на труп, девушка сжала трофей крепче, и, недолго посмотрев мне в глаза, все-таки улыбнулась слабой, милой улыбкой, будто устала строить из себя крепкую девицу. — Саша… Мой Саша… Забери меня домой, я тоже буду за тобой присматривать, — посмотрев в сторону, Элька смущенно улыбнулась, и в ее выражение впервые за последние минуты вернулась искренняя радость.
И без того слишком долгий день начинал казаться бесконечным, но отдыхать было рано. Постоянное поддержание защитной техники выматывало, а если брать в расчет, что я еще и ужин пропустил, и опять схлопотал ранение… Скверно. Торопливо жуя батончик, я поглядывал то на Эльку, то на Машу, пока Егор, беззаботно насвистывая въедливую мелодию из рекламного ролика, вел флаер обратно к усадьбе Волковых.
В этот раз обошлось практически без широкой огласки, все-таки жилой комплекс, в котором я обосновался, был особенным: обычные журналюги лезть не спешили, а профессиональные папарацци после небольшой мотивации со стороны дяди тоже решили промолчать. Несмотря на то, что любая новость в условиях восприимчивости людей к детранку могла быть не менее опасной, чем реальная угроза жизни, меня сейчас заботило иное: тела забрали на экспертизу, а других оживших мертвецов не обнаружили. Учитывая, что Эльки покинули здание до того, как мы с Машкой пересеклись с нежитью, неведомый владелец Ойтаци, или еще какого секретного камушка, успешно скрылся.
М-да… Морально-то я был готов прямо сегодня отправиться на особый объект для повторного допроса, но выше головы не прыгнешь — если измотаю себя, то дальше будет только хуже. Причина рвения была не в праздном любопытстве — вскоре после воссоединения с Элькой я понял, почему она так стремилась оправдать себя, опасаясь потерять и мое доверие: то ли пришедшие охранники разболтали между делом, то ли девушка все-таки выцепила где-то кусочки информации о напавшей на меня когтистой сучке, но суть была именно в этом. Элька прекрасно понимала, что если раньше ее и терпели, воспринимая, как мою игрушку, если уж смотреть правде в глаза, то теперь опасения могут перерасти в реальные обвинения, а может, еще во что похуже.
Машка же на финальном этапе поисков Эльки осталась в флаере, все еще пребывая в скверном расположении духа, и я догадывался, из-за чего, но прямо сейчас не мог ничего сделать. Или не знал… Настолько ли сильно я ей нравлюсь, что она будет терпеть соперницу без попыток все изменить, или это продлится лишь до свадьбы? Прекрасно понимая, что для девичьего сердца такие переживания куда важнее, чем многое другое, я не был готов отставить все в сторону. Черт возьми, у меня дома трупаки и нежить! Я, наоборот, сейчас излишне спокоен даже для эфочки, уже успев навидаться ужасов в Разломах, так что даже подобные выходящие из ряда вон события не выбивали из колеи полностью, но это не повод расслабляться.
Помассировав висок, я украдкой выдохнул и уставился в окошко, наблюдая за тем, как шелестящие сочными листиками деревья становятся все ближе по мере того, как Егор снижает высоту. Вот и дом. Несколько служанок тут же пулей сорвались от крыльца к затихающей машине, пока дядя Дима, прислонившись спиной к небольшой декоративной колонне, с мрачным выражением на лице наблюдал за флаером.
— Госпожа Лазарева! Простите, но там, в пятой гостиной, уже вас заждались… — чувствуя, что на фоне моей окровавленной рубашки нетерпение менеджера свадебного салона кажется безделицей, сказала одна из девушек в аккуратной форме викторианской горничной, с длинной черной юбкой и ослепительно белым передничком.
— Я подойду, пусть не тревожатся, — улыбнувшись фальшиво, но очень уж блистающе, сказала Маша и, взяв меня за руку, осторожно спустилась с подножки. — Саша, я не прощаюсь. Как только определимся, я хочу тебя повидать, — тихо, после небольшой заминки, сказала мне девушка.
— Хорошо, буду ждать, — воодушевленно произнес я, стараясь не показывать усталость, и, проследив за грациозной походкой Маши, еще раз подивился на то, как она переменилась за столь короткий срок.
После этого почти сразу началась кутерьма с целителями, слишком шумная и суетная, но спустя час я уже щеголял обновленными повязками и даже чувствовал себя маленько лучше. Кровотечение Эльки тоже остановили, но в ее случае это было куда сложнее — обилие фантомов препятствовало излишнему вмешательству извне.
— Оставьте нас, — коротко сказал я, когда штатные целители Школы прекратили попытки что-либо сделать с обрубком, и, подождав, пока все не выйдут, зашел в комнату. Была она небольшая, с половину обычной спаленки, с мягкой постелью, ярким освещением и множеством успокаивающих деталей в интерьере, вроде изображений листвы и цветов, голографических, правда. Благовония довершали умиротворяющую и почти что мистическую атмосферу, которой хотелось бы насладиться и без ранений, если бы передо мной не лежала Элька без руки.