Олег вздрогнул, и верхняя часть шомпола загнулась дугой.
— Совсем охренел? У тебя патрон в патроннике! И куда ты собрался детали складывать? Прямо в грязь?
— А куда?
— Студент... — процедил Камень, будто самое страшное ругательство. Он стянул с плеч собственный рюкзак и положил его перед
Олегом плоской спинкой кверху. — А теперь — как учили. Отделить магазин. Снять с предохранителя. Оттянуть затворную раму, извлечь
пат... Стой, гаденыш!
Выскочивший патрон Камень поймал на лету и зажал в кулаке.
— Так. Произвести контрольный спуск...
Когда Олег, замешкавшись с газовой трубкой, беспомощно посмотрел на своего мучителя, тот демонстративно закатил глаза к свинцово-серому небу и проговорил:
— Хреновый ты боец, студент. Ну что, разобрал? Теперь собирай. С обратной задачей Олег справился чуть быстрее, и все равно во
взгляде, которым одарил его Камень, читалось не осуждение и даже
не презрение, а жалость.
— Четыре с половиной минуты! — констатировал он. — Новый рекорд для эстонского спецназа. И шомпол погнул. Настоящий герой. Деталей хоть лишних не осталось?
Гарин потупил взгляд.
— Вроде нет.
— И то хорошо. Ладно, спи пока. А я жрать чего-нибудь соображу. Двадцать минут у тебя, успеешь? Штирлицы в роду были?
Олег слишком устал, чтобы реагировать на риторические вопросы.
— Спасибо... — пробормотал он. Потом прислонился поясницей к липкому от смолы дереву, обнял рюкзак и еще раз повторил: — Спасибо...
В следующее мгновение человека по имени Олег Гарин не стало.
Глава третья
Он проснулся резко, как будто выпал из сна. С широко распахнутыми глазами и колотящимся в груди сердцем. Олег не помнил, что ему снилось, да и снилось ли что-нибудь вообще. Это не имело значения.
Камня не было видно, но откуда-то сзади тянуло дымком, значит, его спутник был неподалеку. Гарин оттолкнулся лопатками от соснового ствола, выпрямил спину и провел рукой по волосам,стряхнув кусочки липкой коры. Он так и заснул сидя, с рюкзаком на коленях и с ремнем АК на запястье.
Рука сама потянулась к автомату. Олег отщелкнул рожок и надавил большим пальцем на верхний патрон. «Двадцать пять», — определил он по напряжению пружины. Все верно, вчера он расстрелял пять патронов. Расстрелял бездарно: целился в агонизирующую сно-рочыо руку, а попал в белый свет как в копеечку. Стыд и позор!
Только почему вчера? После боя со снорками прошло не больше трех часов. Верно говорят, что время в Зоне идет совсем по-другому.
Гарин присоединил магазин к автомату. Чуть помедлил, о чем-то задумавшись, потом крепко сжал веки и отсоединил снова. Рожок опустился на рюкзак. Послышался лязг затвора, затем — холостой щелчок. Указательный палец нырнул в гнездо приклада, пружина выщелкнула пенал.
— Протирка, ершик, отвертка, выколотка и шпилька, — пробормотал Олег бездумно, словно по сотому разу читал «Отче наш».
Спустя мгновение рядом с рожком и распотрошенным пеналом лег шомпол. Выпрямленный шомпол.
Через десять секунд под триумфальный щелчок пристегиваемого магазина Олег открыл глаза.
— Другое дело, — раздалось над ухом. — Считай, что норматив сдал.
— Что? — Олег моргнул несколько раз, будто выходя из транса.
— Ничего. Держи пайку, студент.
Гарин взял из рук Камня теплую, закопченную с одного бока консервную банку и большой кусок ржаного хлеба. Только сейчас Олег заметил, как сильно он проголодался. Из банки, наполненной свиной тушенкой до половины, торчала рукоятка ножа.
— Вилок нет, извиняй, — объяснил Камень.
— Это ничего, ничего...
Набив рот хлебом вперемешку с кусками жирного мяса, Олег попытался пробурчать «Спасибо». Вышло что-то вроде «А-хи-хо».
— Не за что, — ухмыльнулся Камень. — Жри, студент, поправляй метаболизм. А вот это тебе, чтоб всухомятку не давиться.
Рука с наколотым перстнем поднесла Гарину перевернутую крышку от фляжки, в которой плескалась бесцветная жидкость.
— О, водичка! — обрадовался Олег.
— Не водичка — водочка, — с нежностью уточнил Камень. Гарин, который уже поднес крышку к губам, осторожно потрогал
жидкость языком и закашлялся.
— Нет, спасибо, — сказал он. — Водку я не пью.
— Вот дурак, а! — покачал головой Камень, отбирая крышку. — Половину расплескал... Что значит — не пью?
— Не люблю, — поправился Олег. — По мне лучше пиво или вино. У них хоть вкус есть. А водка невкусная. Меня от нее тошнит.
— Тебя сегодня уже тошнило, — напомнил Камень. — А кто пьет пиво, тот ссыт... радионуклидами. Я у черной березы на дозиметр Митрича глянул, он сорок пять миллирентген показывал. А мы на нее минут пять пялились. Знаешь, какую дозу хватанули? От такой тошнить не перетошнить.