Пусть назавтра ты не найдешь на теле ни одной раны, кроме крошечного прокола на предплечье, сейчас тебе слишком больно, чтобы думать об этом. Сильнее боли только ненависть.
Свет гаснет, и затемненное стекло снова становится огромным, в полстены, зеркалом. Но ты все равно чувствуешь, как за твоей агонией наблюдают глаза Палача. И под их спокойным внимательным взглядом ты вдруг замираешь. Вместо судорожных подскоков на месте медленно ложишься на бок. Потом на спину. И остаешься в таком положении.
Гвозди впиваются в тело. Они вбиты недостаточно часто, чтобы лежать на них с комфортом, как какой-нибудь накурившийся опиума индийский факир. Но ты лежишь, потому что та боль, которая уже есть, ничем не хуже той, которая может быть. И повторяешь точно мантру:
Отомстил за Марину, отомщу за себя. Отомстил за Марину, отомщу за себя. Отомстил за Марину, отомщу за себя.
Ты лежишь долго. До тех пор, пока за тобой не приходят охранники в необычной, похожей на снегоступы обуви. Старший охранник, тот, что изображал простачка, больше не улыбается. Потому что видит твое лицо и слышит твои слова.
— Аукнется. Всем аукнется.
И только когда тебя подхватывают с трех сторон, двое под мышки, один за ноги, ты позволяешь себе потерять сознание...
Первые две мысли Олега, когда он пришел в себя, были совсем нецензурными. Третья звучала примерно так: «Какого хрена!»
— Эй! Ты чего? — вскрикнул Гарин.
Невозможно сосчитать, в скольких кинобоевиках обыгрывалась сцена, когда герой, проснувшись или очнувшись от обморока, первым делом видит направленное ему в лицо ружейное, пистолетное или автоматное дуло. Ситуация, в которой оказался Гарин, была из того же разряда, но вместе с тем качественно иная. Ему в лицо смотрело не дуло, а торец автоматного приклада, так что Олег, не напрягая зрения, мог разглядеть все царапины на стальной накладке. По ту сторону автомата маячила озабоченная физиономия Столярова.
— Кто ты? — строго спросил он.
— В каком смысле?
— Кто ты? — не меняя интонации, повторил Михаил.
— Совсем свихнулся? Я — это я!
Видимо, этот малоинформативный ответ Столярова удовлетворил. Резким движением он отставил автомат и протянул Олегу руку.
— Давай.
Тот с опаской взялся за протянутую ладонь, медленно сел и спросил:
— Ты чего хотел-то?
— Уже не важно, — обронил Михаил. — Встать можешь?
Гарин осторожно подвигал головой, пригладил рукой волосы и только теперь заметил, что на нем больше нет «венца».
— Встану. Но не сразу, — признался он. — Голова немного кружится. Я не кричал?
— Нет. По мне, так ты просто спал. Только мимика была чересчур выразительной для спящего. А что ты помнишь?
— Ничего, — сказал Олег, но тут же поправился: — Пытки. Было
что-то про пытки.
— Ясно... — По лицу Столярова, как обычно, невозможно было понять, что именно ему ясно. — Что-то еще?
— Может, и еще что-то снилось, но запомнилось только это. Гарин посмотрел по сторонам. Он сидел под открытым небом на
берегу водохранилища. Входное отверстие водозабора, ставшего их убежищем на время выброса, виднелось метрах в десяти впереди. — Это ты меня вытащил?
— Я. Не было смысла терпеть эту вонь, когда выброс все равно закончился. Зато теперь дышится легко, как после грозы. — Михаил демонстративно сделал глубокий вдох. — Как будто воду в аквариуме поменяли. В смысле, воздух.
— Не только воздух. Аномалии тоже обновились. Теперь только
успевай следить.
— Да я вроде слежу.
— Угу, — неопределенно буркнул Олег. — Тушку видишь? — Он указал рукой.
Шагах в пятнадцати от того места, где он сидел, у самой кромки воды лежал трупик небольшого зверька, определить породу которого не представлялось возможным. Труп напоминал первую самостоятельную работу начинающего таксидермиста, который сумел распотрошить животное, но не смог сшить чучело.
— Что это было? — спросил Столяров.
— Водяная крыса или тушкан, — пожал плечами Гарин.
— Я не о том. Это его выбросом так... вывернуло?
— Нет, выброс трупы не уродует. Это аномалия. Свеженькая.
— «Мясорубка»? — предположил Михаил.Олег ненадолго задумался и помотал головой.
— Нет. Ты же сам сказал: вывернуло. Это «изнанка». Она хуже.
— Чем хуже?
— На нее детектор не пищит.
— Действительно. — Столяров провел рукой по выпирающему карману. — Как же ее обнаружить?
— Разряженную — по такой вот вывернутой тушке, а действующую... Есть способ. Если приглядеться, трава внутри изнанки отбрасывает тень навстречу солнцу.