– Есть! – бодро, даже почти радостно констатировал только сейчас выбравшийся из палатки ЦБУ Крушинин. Он захихикал, видя, как Игорь, взмахнув руками, едва не повалился на землю.
– Едрен батон! – Чудом удержав равновесие, Гуревич подобрал слетевшую с головы кепку и нарочито сердито зыркнул в сторону довольно улыбающегося старлея.
– Лыбься, лыбься! – Игорь нагнулся, поднял с земли первый попавшийся камешек, подбросил на руке, оценивая вес, прицелился в сторону Крушинина и, изобразив замах, бросил его под ноги. После чего, вздохнув, снисходительно буркнул: – Ладно, живи! – И, не дожидаясь ответной реплики, потопал дальше.
Дорожка, вымощенная камнем, огороженная вбитыми в землю гильзами длиной всего ничего – каких-то тридцать-сорок метров, заканчивалась прямоугольной площадкой, которая своей северной стороной вплотную примыкала к офицерской столовой, представлявшей собой обычную брезентовую палатку. Не новую, но вполне приличную, еще не потрепанную «жизнью» и погодными условиями. Перед самым входом в нее лежала большая металлическая решетка для чистки обуви, а слева, врытые глубоко в землю, возвышались два гладко оструганных деревянных столба, соединенные между собой деревянной же перекладиной. На одном из них висел обычный алюминиевый однососковый рукомойник, на втором на больших гвоздях трепыхалось под порывами налетающего ветра белое армейское полотенце. А в приколоченной к перекладине пластмассовой мыльнице лежало тоже белое армейское туалетное мыло.
Подойдя к умывальнику, Игорь намылил руки, сполоснул их, тщательно вытер полотенцем и только после этого шагнул в помещение столовой. В нос сразу же шибанул умопомрачительный запах настоящего украинского борща.
– Офигеть и не встать! – Выразив подобным образом свои эмоции, он снял, и повесил на вешалку кепку и направился к уже сидевшему за столом Ефимову.
– Как на вкус?
– Могло быть и лучше! – ответил Сергей, помешивая ложкой ярко-бордовое, слегка приправленное сметаной варево. Похоже, восторгов Гуревича по поводу приготовленного блюда он не разделял.
А из-за перегородки раздаточной уже появился рядовой Серегин – срочник из взвода материального обеспечения, время от времени выполнявший обязанности официанта. Неся на вытянутых руках поднос с четырьмя дымящимися порциями первого, он сразу же направился к столу, за который усаживался капитан Гуревич.
– Спасибо! – принимая тарелку, поблагодарил капитан и, поставив на стол, тут же запустил ложку в ее ароматное содержимое.
– И мне тарелочку ставь! – весело потребовал появившийся в дверях старший лейтенант Крушинин.
– Этого можно вообще не кормить! – довольно осклабился сидевший за соседним столом командир роты связи капитан Воробьев. – Давай, шеф, тащи лучше сюда!
Солдатик, уже было вознамерившийся снять с подноса еще одну порцию, замер.
– Но, но! – запротестовал вновь прибывший и, не снимая кепки, спешно подрулил к замешкавшемуся Серегину. Широко ухмыльнувшись, он, не обращая внимания на протестующие возгласы дожидавшегося своей пайки Григория, ухватил с подноса тарелку с борщом и, плюхнув ее на стол, опустился на пустующий стул.
– Ну, как оно вам? – спросил он, беря ложку и примериваясь к кусочкам тонко порезанного хлеба. Смятая кепка почти сама собой очутилась на спинке стула.
– Ничего, сойдет, но могло быть и лучше, – повторил слова Ефимова Гуревич. – Капустка квашеная подкачала, а так ничего.
– Да я тебя о капусте, что ли, спрашиваю? Во, дает! Вы только о жратве и думаете! – Скорчив презрительную гримасу, Станислав зачерпнул полную ложку и потащил ее в рот. На полпути остановил руку, осторожно подул на горячий борщ и наконец-то соблаговолил пояснить свою мысль: – Да я вас про Б/З спрашиваю, а вы мне о борще рассказываете! – Содержимое ложки наконец-то достигло его губ.
– А ничего себе борщик! – несколькими секундами спустя похвалил он. Затем вопросительно взглянул на своих друзей, ожидая их реплики, но, так и не дождавшись, принялся развивать свою мысль дальше: – Интересно, как они себе это представляют? – Он снова хлебнул борща. – На недельку задержать… – хмыканье и качание головой. – Дурдом! Что с того, что мы перекроем три участка местности? Ему что, путей других не будет? В конце концов, он же не попрется в голове колонны?! У него в охране, я думаю, не одни дураки ходят! Одного навернем, а остальные сделают ноги.
– Слушай, Слава, дай пожрать! – не выдержав, перебил его монолог капитан Гуревич. – Какая тебе, на хрен, разница, можем мы его задержать или не можем. Короче, ешь давай и нам не мешай. Повезет – грохнем, получим по медальке; не повезет – свежим воздухом подышим.