– Я ведь первый раз в Чечню с пехотой попал, но это неважно, я же связист, а мы везде нужны. Короче, служил у нас в бате – батальоне – командир взвода лейтенант Геннадий Шмелев. Раздолбай раздолбаем. Все знали: если где-то что-то учудили, значит, поблизости должен быть Шмелев. Но как-то обычно сходило ему это с рук. Но вот однажды наш лейтенант решил покататься на БМП, и не где-нибудь, а по просторам окружающей местности. Где он там по полям круги наворачивал – хрен его знает, только выполз он к нашим позициям со стороны «чехов». А там с левого фланга дивизии на фишках, как назло, одни «контрачи» оказались, парни ушлые, долго разбираться не стали, ну и влепили в боевую машину пару выстрелов из «РПГ». Летеха-то наш живой остался, а БМП – на хер. Начали разбираться, рады бы замять, но тут такое дело, что не скроешь. Понятно, все на комдива выплыло. А когда выплыло, то и комдив репу зачесал: что делать? Ведь не отрапортуешь: так, мол, и так, из-за одного мудрилы… Одним словом, подумали и отчитались за проведенный бой. Ну, как положено: в ходе отражения атаки противника… в результате героических действий… во время боестолкновения уничтожено… наши потери – одна боевая машина пехоты… в живой силе потерь нет… особо отличились… ну и далее… Какой-то клерк прикола ради фамилию лейтенанта туда и вставил. А тут как раз на наши головы, так сказать, пролетом, одна большая шишка на вертолете приземлилась. Ему, естественно, о произошедшем боестолкновении уже доложили, так что, приняв доклад нашего комдива полковника Андреева, он первым делом БМП подбитую осматривать потащился. Походил, поохал, головой покачал, ну и обратно к вертолету пошел, а идти от того места, куда подбитую БМП притащили, до вертолетной площадки нужно было чуть ли не через половину лагеря. Идут, начальнику-то скучно, вроде бы все высказал – и поругал, и похвалил, но идти ему молча тоже, не с руки, вот он и посетовал:
– Личный состав, – говорит, – у вас неплохой, – а вот ни одного Героя!
И как назло проходили они как раз мимо костра, у которого вместе с солдатами сидел лейтенант Шмелев. Иди в офицерскую палатку он пока опасался. Как говориться, во избежание эксцессов. А тут на глаза комдиву и попался.
– Да вон он, герой, сидит! – в сердцах брякнул наш полковник, в котором до сих пор сидело желание самолично разбить морду этому герою. Брякнул и тут же прикусил язык. Но слово уже вылетело.
– Кто такой? – встрепенулся большой начальник. – А ну давай его сюда, хочу поглядеть на твоего героя!
Комдив побледнел, закусил губу и выкрикнул фамилию проштрафившегося лейтенанта. Пока тот шел, понуро опустив голову, пока мысленно готовился к разносу, пока представлялся, – свершенный Шмелевым «легендарный подвиг», возникший в голове у полковника, начал обрастать деталями.
– Ну, и чем все это закончилось? – с недоверием в голосе поспешил уточнить у рассказчика старший лейтенант Крушинин.
– Чем, чем, – обиженно пробурчал Григорий. – Если бы ему Героя не дали, я бы не рассказывал!
– Охренеть! – выдохнул Крушинин, а Григорий начал плести следующую известную ему байку.
Группа капитана Гуревича
Лес в этом месте хребта был просто лесом, ничем не отличимым от сотни таких же мест – небольшой уклон в западном направлении в сторону хребта, ровная, поросшая травой почва, кое-где тонкие прутья подлеска.
Шедший первым сержант Ляпин не сразу осознал, как ему повезло, что он практически случайно сумел отличить коричневый кусочек корпуса ПМНки от выглянувшего на поверхность корневища. Стоп! Уже занесенная нога повисла в воздухе. Вскинув вверх руку, Григорий, не поворачиваясь, отрывисто бросил:
– Мины!
И словно играя в какую-то игру, вся группа повторила его действия. Вот только шедший крайним рядовой Леонид Чибисов руку поднимать не стал, а настороженно посмотрел по сторонам в поисках еще какого-нибудь «сюрприза». Но ничего подозрительного не увидел – не шелохнулась ветка в лесу, не мелькнула чужая тень, не треснул случайно оказавшийся под чьей-то ногой сучок. Так что вроде бы ничего, кроме минной опасности, группе пока не угрожало. Тем временем Ляпин медленно вернул назад и поставил на землю приподнятую ногу, включил радиостанцию и, чувствуя, как забухало в груди сердце, повесил ремень автомата на шею. Затем левой рукой потянулся к рюкзаку, стягивая его на сторону и спешно отвязывая притороченный сбоку миноискатель. Но отвязать его оказалось не так-то просто. Приглушенно ругнувшись, Григорий окончательно стянул с плеч тяжелогруженый «РР» и с осторожностью опустил его на землю. Сердце забухало еще сильнее. Стараясь успокоиться, сержант несколько раз медленно втянул носом воздух и не спеша начал распускать стягивающие миноискатель лямки. Вскоре «ИМП-2» был вынут, оставалось его собрать и подготовить к работе.