— Да-а… — протянул Камень. — С такой харей я бы тоже стеснялся.
— Помогите мне встать, — не размыкая век попросил Олег и наугад протянул руку.
— Разучилась пить молодежь, — вздохнул Бодун.
Когда Гарину помогли подняться, он не сразу встал на ноги, а вначале отполз на четвереньках подальше от мёртвых снорков и их фрагментов, подальше от запаха тухлой рыбы и свежей рвоты. Только после этого он открыл глаза и медленно встал.
— О! А я думал, он тебя укусил, и ты сам в снорка превратился, — обрадовался Митрич. — Противогаз примерить не тянет?
— Кончай дёсны сушить, — урезонил товарища Бодун и подошёл к Олегу. — Кроме шуток, открытые раны есть?
Гарин осмотрел себя — от промокших штанин, перепачканных в каком-то иле, до грязных ладоней — и покачал головой:
— Вроде нет.
— Вот и хорошо. А самолюбие до свадьбы заживёт. — Бодун хлопнул Олега по спине и шагнул к Камню. — Ну а ты как? Что с рукой?
— Да ерунда. — Камень показал левое запястье, опоясанное багровой полосой содранной кожи.
— Ого! Всё-таки оцарапала тварь когтистая?
— Да нет, это я раньше. Когда из вертолёта вылезал.
— А-а, бывает. Давай-ка на всякий случай привьёмся. — Сталкер достал одноразовый инъектор. — Столбняк — не стояк, рукоблудием не лечится. Рукав закатай повыше.
— Я сам, — сказал Камень.
— Ну, держи.
Бодун, наблюдавший, как уголовник впрыскивает под кожу противостолбнячную сыворотку, уважительно кивнул.
Заметив его интерес, Камень усмехнулся:
— Я — не наркоман. Медбратом работал. — Он ненадолго задумался. — В позапрошлой жизни.
— О, парни, стриптиз! — подал голос Митрич. — Жаль, музыки нет.
Камень и Бодун обернулись.
Гарин, стоя босыми ступнями на пне, с остервенением стаскивал с себя джинсы. Снятый свитер бесформенной тряпкой валялся в луже неподалёку. Олег не ответил на шутку Митрича. Он вообще ни на что не обращал внимания. Взгляд Гарина был направлен на то место, где ещё недавно находился вертолёт, а теперь осталась одна только лопасть, торчавшая из воды под углом, как рука утопленника, окоченевшая в безнадёжном ожидании помощи. Покончив с джинсами, Олег задрал край футболки и понюхал его. Футболка тоже была влажной, но от неё по крайней мере не воняло тухлой рыбой, поэтому футболку Гарин решил оставить. Он быстро натянул куртку и брюки, выданные Камнем. Куртка оказалась как раз, а вот штанины были сантиметров на семь длинней, чем нужно, поэтому Олег дважды подвернул их снизу. Затем он присел на пень и в задумчивости уставился на свои ботинки, низкие и мягкие. Они годились для неспешных прогулок по асфальту, но для марш-броска по пересечённой болотистой местности предпочтительней были бы резиновые сапоги до колен или армейские ботинки вроде тех, что носили сталкеры. Однако выбора не было. Олег вздохнул и вылил из обуви мутную воду. Потом с отвращением отжал носки.
— В большом рюкзаке в боковом отделении есть несколько новых пар, — сказал Камень. — Можешь взять одну.
Олег кивнул благодарно, но ничего не сказал.
Прежде чем навсегда распрощаться с джинсами, Гарин проверил карманы. Кошелёк, связка ключей и промокший проездной на автобус. Проездной Олег выбросил сразу, а ключи вместе с кошёльком переложил в карманы брюк.
— Ну что, все готовы? — спросил Бодун. — Тогда давайте двигать отсюда, пока падальщики не набежали. Я иду первым, за мной — Камень, потом — студент. Митрич — замыкающий. Идём след в след, дистанция три метра, не разговариваем. Поднимаю руку — значит стой. Не «стой, раз-два», а останавливаемся сразу. Всё ясно?
— Ага. — Камень сунул Гарину в руки рюкзак. — Держи, это твой. И автомат не забудь.
— Вперёд, бродяги! — скомандовал Бодун.
Он развернулся спиной к болоту, на поверхности которого не осталось и следа от недавнего крушения вертолёта, и спустя мгновение скрылся в подлеске. Следом за ним быстрым шагом двинулся Камень. «Чересчур быстрым», — подумал Гарин, которому пришлось на ходу подтягивать лямки рюкзака.
Они успели пройти от силы метров двадцать, когда на покинутой опушке послышалась возня, тонкий суетливый писк и отвратительное похрустывание. Олег хотел было обернуться, но тут же получил автоматным прикладом в плечо — не больно, но обидно.
— Чего встал? Вперёд! — прошипел Митрич.
Проглотив ругательство, Гарин прибавил шаг.
Держать дистанцию и ступать след в след оказалось непросто. Камень шагал слишком широко. Его чёрную фигуру было видно намного лучше, чем сливавшийся с растительностью маскхалат сталкера. Мелкий дождь, перешедший в морось, в лесу почти не беспокоил, зато туман, кажется, сгустился ещё сильней, он обволакивал кустарники и клубился в овражках.