— Выиграл. — Михаил разжал левый кулак и показал Олегу кольцо от гранаты.
— В третий раз фокус не впечатляет, — сказал Гарин.
— Мне плевать, что там тебя впечатляет, — закипая, начал Столяров. — Пусть я не переживу выброс, но и ты до него не дотянешь.
— Вот как? — Олег улыбнулся, но уголки губ дёрнулись вниз, словно он собирался заплакать. — У тебя поднимется рука убить меня во второй раз?
— Что ты сказал? — опешил Михаил.
— То, что ты слышал… Палач.
Даже если бы Гарин отвесил собеседнику пощёчину, ему вряд ли удалось бы добиться лучшего эффекта. Голова Столярова дёрнулась назад, во взгляде мелькнула беспомощность.
— Вот оно что… — Он опустил глаза. — Кто ты сейчас, Олег или Дизель?
— Я… — Гарин открыл рот, но понял, что вопрос ставит его в тупик. Наконец он ответил: — Я тот, из кого ты по капле высосал жизнь, а потом убил.
Михаил закусил губу.
— Мы не пытали Дизеля, — сказал он.
Олега передёрнуло. По его перекошенному лицу было непонятно, хочет ли он ударить Столярова, плюнуть в него или пристрелить.
— Мы не пытали Дизеля, — тихо повторил Михаил. — Это парапроптизол, прививка страха. Одна инъекция, и арестованный сам придумывает себе такие ужасы, что никакие пытки не нужны.
— Чушь! — заявил Олег, но в голове, сминая уверенность, пронёсся полный отчаяния стон: «Только не глаза… Пожалуйста… Вы уже делали это…» Разве не чушь? — Чушь! — повторил он. — И комнату с гвоздями выдумал Дизель?
— Комнату с гвоздями? — вскинул брови Столяров. — Ах, вот почему он так дёргался. Я думал, его бьёт током. Ну да. Комната с гвоздями… Не было там никаких гвоздей, только гладкие стены и пол. У Дизеля было чересчур богатое воображение. Он запугал себя до смерти.
— Неправда. Это вы его убили. Даже ты. Конкретно ты, Палач. Или как там тебя зовут на самом деле?
— Михаил Столяров, могу слово дать.
— Слово вора? — скривился Олег.
— Пойми, — вкрадчиво произнёс Михаил. — Нам нужно было выяснить, как работает «венец». Это очень серьёзное оружие. Знаешь, сколько бойцов положил Дизель, когда его попытались остановить на Кордоне? Хотя кому я говорю. Ты-то как раз знаешь.
— Нет. Этого я пока не вспомнил, — признался Гарин. — И что? Узнали вы, как работает «венец»?
Столяров покачал головой.
— Мы надеялись, что с твоей помощью…
— С тобой понятно, — перебил его Олег. — Ты руководил дознанием, ты загубил Дизеля, тебя и послали расхлёбывать эту кашу. Но почему я? — в лоб спросил он. — Что такого случилось в Институте, когда я в первый раз надел «венец»?
— Да примерно то же, что и сейчас, — вздохнул Михаил. — Только тогда ты не пытался выяснить отношения, а сразу вцепился мне в горло. Я долго потом не мог поверить, что ты всё забыл. Думал, притворяешься.
— Поэтому и проверял меня?
— Да. И каждый раз, когда ты использовал «венец», я гадал, кто вернётся на этот раз, ты или Дизель. «Венец» был на нём в момент гибели. Каким-то образом в «венце» запечатлелась личность сталкера, его… Не знаю, как сказать…
— Дамп памяти, — задумчиво произнёс Гарин.
— Как?
— Не важно.
Во внутреннем кармане Столярова тревожно запищал КПК. Как будильник, который невозможно выключить.
— Осталось четыре минуты. — Олег с необъяснимым спокойствием смотрел, как раскрашенное полярным сиянием небо всё чаще перечёркивают зигзаги беззвучных молний. Грома пока не было. Южный ветер, крепчая с каждой минутой, гнал по улицам листву вперемешку с бумажным мусором.
— Я достаточно рассказал? Заработал пулю? — спросил Михаил. — Как я понимаю, выхода отсюда не предусмотрено? — Он взглянул себе под ноги, на едва заметное жирное пятно, бывшее когда-то «ломтем мяса».
— Ну почему же. Разожми правый кулак и сосчитай до пяти. Если повезёт и тебе оторвёт только ноги, ты, возможно, успеешь доползти до укрытия.
— Издеваешься?
— Я слышал, что кому-то удавалось выбраться из «жадинки», отрезав себе ноги, — равнодушно сказал Гарин. — У тебя ведь наверняка остался нож.
— Сука ты, студент! — Столяров резко взмахнул правой рукой и разжал кулак.
Олег зажмурился и присел. Страха не было, но от летящего в голову предмета инстинктивно хочется уклониться.
Взрыв прогремел метрах в двадцати за спиной, один из осколков ударил в асфальт рядом с Гариным, на расстоянии вытянутой руки.
Олег обернулся — у входа в общежитие лежали в несовместимых с жизнью позах два снорка.
— Зря, — прокомментировал Олег. — Они бы не тронули. Им просто нужно было где-то переждать выброс.