I Лондон
Болело все, каждая косточка, каждая мышца. Джаред застонал. Надо собраться, заставить себя открыть глаза. Вспомнить…
Было слишком тихо вокруг, не гудели двигатели, вентиляция.
В горло уперлось что-то острое, и неприятный голос произнес:
— Вставай, или я убью тебя.
И Джаред вспомнил.
Можно было не стараться — встанет он или нет, его все равно убьют. Убьет. Этот урод, шпион Лиги сопротивления движению.
Джаред распахнул глаза и уставился в ненавистное лицо, действительно уродливое — левую щеку наискось пересекал кривой шрам, который не скрывала отросшая щетина. Ежик коротких волос, прищуренные, злющие глаза, наглухо застегнутое пальто с поднятым воротником — он был противен с макушки до пят.
— Убивай, — просто сказал Джаред.
Шпион на секунду замешкался. Убрал от его горла клинок и подал руку.
— Вставай, — повторил он и добавил, прищурившись: — Хватит себя жалеть.
Оттолкнув протянутую руку, Джаред с трудом поднялся и огляделся. И если до этого, вопреки словам урода, он себя не жалел, то сейчас паника накрыла с головой.
Они вдвоем находились на дне широченной и довольно глубокой колеи, оставленной гигантскими траками Лондона. Который уехал далеко вперед, бросив здесь Джареда. Одного! Снаружи! Джаред никогда за свои почти двадцать лет не был за пределами города, никогда не стоял ногами на земле.
— Мне надо в Лондон! — заорал он.
— Мне тоже, — покладисто заметил шпион и растянул губы в неприятной ухмылке.
Джареду это все очень не понравилось. Этому-то зачем в Лондон? После того, как он чуть не убил мистера Валентайна, он же сам, добровольно спрыгнул в мусорный желоб. А ведь Джаред его держал. Успел схватить за руку, чтобы этот урод не убился насмерть. Ну и чтобы Валентайн похвалил за задержание преступника.
В тот момент Джаред не замечал его уродства, не замечал шрама, тем более в начале его прикрывал красный шарф, который и сейчас болтался на шее. Тогда Джаред видел лишь распахнутые зеленые глазища, беспощадные и отчаянные. А он еще смеялся, проклятый шпион проклятой Лиги. Скалил зубы и напоследок, за секунду до того, как вырвал свою руку из хватки Джареда, прокричал, перекрикивая шум механизмов Лондона, что взрезали, раздирали на части железное нутро пойманного городка:
— Спроси своего Валентайна про Пандору Шоу — за что он ее убил.
А ведь как прекрасно начинался этот день, когда Лондон, впервые с тех пор, как два месяца назад пересек Перешеек и вернулся в Большие Охотничьи угодья, заметил на горизонте добычу — мелкий шахтерский городок.
Как обрадовались все жители, как приникли к обзорным экранам на площадях! Ведь последние десять лет Лондон только лишь и делал, что скитался по сырой холмистой местности на западе — Гильдия историков утверждала, здесь в древности располагался остров Британия. Десять лет Лондон питался крохотными фермерскими городками и затерянными среди холмов стационарными поселками. И вот наконец лорд-мэр счел, что пришло время вернуться. И почти сразу город наткнулся на добычу.
Джаред радовался вместе со всеми, вместе со всеми прыгал в толпе от избытка чувств у обзорного экрана на Втором ярусе и кричал: «Давай! Хватай его! Лови!» Лондон давно не участвовал в настоящей охоте, Джаред и забыл это потрясающее ощущение всеобщего единения. Как же это классно — своими глазами наблюдать величие муниципального дарвинизма. Слава Николасу Квирку, шестьсот лет назад поставившему города на колеса. Без этого популяция людей не выжила бы, не выстояла.
В движущихся городах заключалась сила и мощь обновленной цивилизации. Это противники движения, жалкие, слабые людишки, ратовали за то, чтобы жить на земле и копаться в ней, как червяки. Это Анна Фанг, преступница, которую все никак не поймают и не казнят, объединила своих пособников в Лигу. Которые, как и стоявший рядом с Джаредом урод, хотят причинить городам, в том числе и Лондону, вред и разорение. Эти люди против цивилизации, их идеи приведут человечество к упадку, как они не понимают?!
Джаред разозлился. Невзирая на наличие у мерзкого шпиона оружия, готов был с голыми руками наброситься на того, кто разрушил, поломал его привычную жизнь.
Урод, не обращая внимания на пышущего гневом Джареда, задрал голову, прислушиваясь к чему-то.
— Надеюсь, больше не прилетят, — пробормотал он.
— Кто? — Джаред не хотел спрашивать, но не удержался.
— Дирижабли.
— Меня искали?! Хотели вернуть? — Джаред заметался, даже предпринял попытку залезть на гладкую стену колеи. Под ногти тотчас забилась мокрая жирная глина, между пальцами скользнул червяк. Настоящий, земляной. Джаред еле сдержался, чтобы не завизжать.
— Хотели добить. — Урод смотрел на Джареда с интересом.
— О чем ты говоришь?!
— Ну вряд ли ощетинившиеся оружием дирижабли демонстрировали мирное намерение. Они даже стрельнули несколько раз наугад. Я спрятался под нависающим пластом дерна, а тебя засыпал травой и листьями. Не стоило, да?
— Ты… Из-за тебя… — Джаред не находил слов от негодования.
— А ну-ка, припомни, чистый лондонский мальчик, как ты тут оказался? — Урод вставил клинок в специальное отверстие в сапоге. Наверно, передумал убивать Джареда.
Джаред сбился с мысли — бедный мистер Валентайн расстроился, когда Джаред передал ему слова про Пандору Шоу. Так расстроился, что толкнул Джареда в плечо. Джаред потерял равновесие и свалился вслед за уродом в мусорный желоб.
— Дай угадаю, — весело предложил тот, явно издеваясь, — твой хваленый Валентайн вряд ли обрадовался моему посланию. Я прав?
— Он меня столкнул, — потрясенно вымолвил Джаред, снова и снова мысленно возвращаясь к моменту, когда его герой, да и не только его, герой всего Лондона, без малейшего сомнения и чувства вины отправил Джареда на верную смерть. — Если бы ты мне не сказал про эту, Квирк ее раздери, Пандору Шоу, то ничего бы не случилось. Это ты виноват! — Джаред все-таки бросился с кулаками. — Это все из-за тебя!
Глаза застилала пелена бешенства, Джаред готов был убить ненавистного урода. Да только тот не собирался с ним драться. Он шагнул в сторону, и щеку Джареда обожгла оплеуха.
— Не истери, чистый лондонский мальчик! — Холодный голос тоже неплохо отрезвлял.
Джаред чуть не разревелся от обиды.
— Чем раньше ты избавишься от иллюзий по поводу своего драгоценного мистера Валентайна, тем проще будет. А теперь давай-ка бери руки в ноги и пошли. Нам еще Лондон догонять. И так уже скоро стемнеет.
Урод поправил поясную сумку, которую Джаред раньше не разглядел из-за застегнутого пальто, и пошел вперед по колее.
— Кстати, — обернулся, — меня зовут Дженсен. Дженсен Эклз.
— Джаред Падалеки, — машинально ответил Джаред, — ученик третьего ранга.
— Тебе хоть восемнадцать есть, ученик?
— Через два дня двадцать исполнится, — оскорбился Джаред. Он что, похож на ребенка?
— И до сих пор ученик?
Джареду был непонятен интерес этого Дженсена, — ну и имечко! — но он ответил:
— Я сирота. Мне было всего шесть, когда родители погибли. Случился Большой крен, и часть Чипсайда рухнула на Нижний ярус. Мама и папа были историками, поэтому меня и отдали в эту Гильдию. — Джаред помимо воли погрузился в воспоминания и зачем-то разоткровенничался: — Я с детства мечтал стать пилотом и летать на дирижаблях, но некому было платить за обучение. История тоже ничего, но из-за того, что у меня нет ни семьи, ни покровителей, я не продвинулся дальше ученика, — Джаред вздохнул. Он до сих пор с любовью и сожалением вспоминал родителей. Особенно маму.
Все это он рассказывал спине Дженсена, который резво продвигался вперед. Джаред, как ни старался, не успевал идти с ним вровень. Вскоре ноги начали гудеть — Джаред отродясь столько много не ходил, некуда было, и негде.
— Я тоже сирота, — помолчав, сказал Дженсен. — Но не помню ни мамы, ни папы, ни как я остался один, словно отрезало. Вот как один… человек меня подобрал и воспитывал — это отлично помню.