Он подозрительно оглядел спасителей. Невысокий седовласый старик с дружелюбным лицом и тетушка ему под стать.
— Меня зовут Орми Рейленд, — представился старик, — я хозяин этого корыта с тремя дюжинами колес. Моя жена, — ткнул он в женщину, не назвав ее имени. — Как удачно вышло, ребятки. Вам очень повезло, что моя развалюха залегла как раз под местом, где вы шли, и вы попали ко мне, а не в лапы этих разбойников, мусорщиков.
— Нам нужно в Лондон, — Джаред озабоченно склонился над Дженсеном.
Лицо его приобрело нездоровый бледный оттенок, он с трудом дышал. Джаред тронул мокрый, пышущий жаром лоб.
— Похоже, мой… товарищ приболел, но нам правда очень-очень нужно догнать Лондон.
Рейленд покачал головой.
— Мне-то самому в Лондоне точно ничего не надо, зато я знаю, как вам помочь. Завтра с утра мы приедем на Ярмарку, как раз туда собирался, и вот там вы, может, кого-то и найдете. А сейчас надо покушать, парень. Твоему товарищу еда пока без надобности.
Джаред хотел возразить, что Дженсен скоро придет в себя, но передумал. Немного робея, все-таки чужое, он расстегнул поясную сумку Дженсена и пошарил в ней в поисках хоть какого-нибудь лекарства. Вытащил спрей с надписями на незнакомом языке. Покрутил его в пальцах и, только разглядев медицинский крестик в уголке, решился. По мере сил очистив рану от грязи, побрызгал на ее края, покрытые подсохшей кровью, и, содрав с шеи Дженсена красный шарф, которым раньше он прикрывал лицо, завязал им бедро. Еще раз ощупал лоб.
К ногам Джареда прямо на пол плюхнулась миска, наполненная сине-зеленой массой.
— Не побрезгуй нашей пищей, — проскрипела женщина. — Это всего лишь водоросли.
— Спасибо, — успокоил ее Джаред, зачерпывая полную ложку. Он очень проголодался. — Я с детства такое ем и ничего.
Рейленд с женой стояли над ним и, не отрывая взгляда, следили, как Джаред жадно поглощает неаппетитного вида кушанье.
Он еще не успел увидеть дно миски, как комната качнулась, потом задергалась, словно изображение на плохо настроенном визи-экране. Джаред посмотрел по сторонам: с настенного алтаря ухмылялись домашние божки Рейлендов, и один из них проговорил голосом Орми:
— Конечно, парень, на Ярмарке обязательно найдется дирижабль, там всегда много дирижаблей…
Джаред выронил миску и откинулся на спину.
— Хочешь еще водорослей? — спросила миссис Рейленд. Ее голос доносился как будто издалека: — Ужас, как долго не могло подействовать, правда, Орми?
И Джаред едва расслышал ответ Рейленда:
— Надо будет в следующий раз сыпать побольше, дорогая.
Потом разводы на полу рванулись навстречу Джареду, оплели и утащили в глубокий сон, мягкий, как вата. Ему снилась Кэтрин.
***
Во сне Джаред рассказывал ей про Шестидесятиминутную войну, из-за которой полтора тысячелетия назад человеческая цивилизация откатилась в темные времена, а последствия были таковы, что континенты разорвало на части и географическая карта планеты изменилась навсегда. Кэтрин ахала, прижимая ладони к щекам, и поражалась, что древние, несмотря на технические достижения, которые современные инженеры до сих пор не могут восстановить даже близко, оказались такими глупыми.
И Джаред наконец-то решился на то, чего никогда бы не позволил себе в реальности, — взял Кэтрин за руку. Почему-то ее ладонь показалась ему жесткой, мозоли на ней царапнули кожу. Откуда мозоли у юной леди? Джаред набрался храбрости и посмотрел Кэртин в лицо. Она изменилась — серые глаза стали зелеными, черты лица погрубели, а ее длинные светлые волосы укоротились и потемнели, по левой щеке змеился шрам. И хоть все это было очень странно, Джареду все равно нравилась такая Кэтрин. Так нравилась, что он даже потянулся поцеловать ее полные, красиво очерченные губы. Кэтрин усмехнулась знакомой усмешкой и сказала мужским голосом: «Тебя легче убить, чем разбудить. Просыпайся уже, придурок!»
Джаред открыл глаза и увидел сидящего в углу маленькой каюты Дженсена.
— Просыпайся, — повторил тот.
— Ты как? — поинтересовался Джаред, с трудом переворачиваясь на бок. Голова кружилась. Губы ныли от несбывшегося поцелуя.
— Хреново, — невесело констатировал Дженсен. — Спасибо, что обработал рану антисептиком. Я еще закинулся горстью таблеток, но лучше не стало. Единственное, что может помочь — правильный антидот. Мне нужна Анна.
Опять эта Фанг! Джаред фыркнул.
— Меня тоже отравили, подсыпали что-то в еду.
— Снотворное, — Дженсен обхватил руками колени, — всего лишь снотворное, чтобы ты не бузил до утра.
— А уже утро? Хозяин, мистер Рейленд, обещал привезти нас на Ярмарку…
— А, Ярмарка, — Дженсен уткнулся в колени лбом. — Теперь понятно, почему нас заперли.
И он засмеялся неприятным смехом, напоминавшим карканье черных птиц с Пустошей.
— Что тебе ясно? — Джаред, преодолевая сонливую слабость, встал. — Ты знаешь, что нас ждет? Не тяни!
— Вон там, — Дженсен указал на пол в углу каюты, — проходит вентиляционный желоб. В нем открытый люк наружу — я открутил гайки. Лезь в него, проползешь футов десять по внешней раме и спрыгнешь с хвоста этой колымаги, чтобы не попасть под колеса.
Отличная новость! Джаред вскочил — откуда только бодрость взялась? — похлопал себя по карманам куртки, проверяя, на месте ли драгоценные квирки, и протянул Дженсену ладонь.
— Ну пошли тогда. Чего сидишь?
Дженсен так удивился, что несколько секунд молча открывал-закрывал рот. Затем все-таки нашел нужные слова:
— Где в словах «лезь» и «ползи» ты услышал множественное число?
— Чего? — не понял Джаред. — Проще говори.
— Ты должен бежать сам. Один. Что непонятного? — Дженсен разозлился. — Я не смогу. Вали, я сказал! Прям сейчас! Слышишь? Сюда уже идут.
В коридоре послышались голоса и тяжелые шаги.
Джаред спустился в желоб, распахнул люк и, свесив голову, выглянул наружу.
— Ну! — послышалось за спиной. Джареду даже показалось, что Дженсен его слегка пнул ногой. — Пошел! Чего ждешь?
Джаред представил, как он спрыгивает, бежит прочь, прячется от всяких разных опасностей. Может, даже возвращается в Лондон. Один. А Дженсен, урод и мерзкий шпион Лиги, парень, который уже два раза зачем-то его спасал, остается. Попадает на Ярмарку, где его вряд ли ждет что-то хорошее… Джаред залез обратно в каюту и захлопнул люк.
— Без тебя не пойду!
Дверь распахнулась. На пороге возник Рейленд с помощником. В руках у них были дубины и железные кандалы.
— Зачем вы так с нами? — вымолвил Джаред. — Мы вам ничего плохого не сделали.
Старик смутился.
— Времена нынче тяжелые. Тут одно прихватишь, там другое… Вот вас в рабство продам, куплю запчасти для двигателей. А иначе никак от крупных городов не уйдешь — сожрут.
Пока их с Дженсеном заковывали, Джаред некстати думал о муниципальном дарвинизме. О его справедливости и законности, с детства вбитых в голову. Что может быть логичнее того, что сильный поглощает слабого. Особенно когда всю жизнь находишься на позиции сильного. А сейчас Джаред, оказавшийся на противоположной стороне, впервые задумался — так ли справедлив и законен принцип, придуманный Николасом Квирком?
Потом их с Дженсеном под слепящим солнцем вели сквозь толпу к огромной сцене, а в голове у Джареда стучало одно — рабство! Он молил святого Квирка, в справедливости которого только что усомнился, чтобы это был дурной сон. Как же хотелось закрыть глаза и оказаться где угодно, даже не обязательно в Лондоне, только не на этом скрипучем деревянном помосте перед сборищем грязных, плохо одетых мужчин свирепого вида.
Распорядитель торгов вытолкнул вперед Дженсена и объявил цену. Смешную цену, меньше десятка квирков. Джаред поразился — неужели человеческая жизнь на Охотничьих Угодьях так мало стоит? И главное, никто не проявил заинтересованность. Лишь два человека в задних рядах принялись ругаться и между собой, и с распорядителем, чтобы сбить цену. В их криках Джаред расслышал слова «мясной фарш» и «колбаса». Дженсен тоже расслышал.