«Представь, что янастоящая машина, — зазвучали у нее в мозгу слова коня. — Моторам тоже нужно отдыхать. А тебе самое время хорошенько пробежаться».
— Что ты делаешь? — встревожился Девлин, открывая глаза.
— Останавливаюсь.
Эни заглушила мотор, открыла дверцу и спрыгнула на щебенку дороги. Ни спереди, ни сзади машин не было. Высоко в небе светила луна. Единственными звуками, долетавшими из темноты, были птичьи крики и шорохи какого-то зверья.
Эни глубоко вздохнула.
— Эни! — крикнул Девлин, открывая вторую дверцу.
Она потянулась всем телом.
— Эни! — повторил он.
— Ты тоже можешь вылезти, а можешь остаться в машине. Я скоро вернусь.
С этими словами она помчалась в темноту.
Ей казалось, что она не бегала целую вечность. Габриэл нечасто позволял ей это удовольствие и всегда — в сопровождении гончих. Направление выбирали они, а ей оставалось лишь подчиняться. Сейчас она была вольна бежать куда вздумается. Свобода выбора захлестнула ее, и Эни понеслась во весь опор.
Ее не удивило, что Девлин бросился вслед за ней. По правде говоря, она даже обрадовалась. И роль добычи неожиданно оказалась волнующей и захватывающей.
Девлин умел бегать почти как гончая. Эни вновь задумалась о его истинном происхождении.
Минут через двадцать она остановилась, с наслаждением потянулась и стала ждать, когда он ее найдет. Однако чувства Девлина были по-прежнему надежно укрыты от нее.
— Ты утомилась, — крикнул он, подбегая.
— Что-что? — переспросила Эни, глядя, как он покрывает последние ярды.
— Утомилась, устала и готова лишить меня последних капель спокойствия.
Девлин остановился. Казалось, он смотрел только на нее, но Эни не сомневалась: сейчас он проверяет, не затаились ли поблизости другие фэйри.
«Ведь он тоже хищник».
Нескольких фэйри она почуяла, но те сочли за благо скрыться. Видно, сообразили, что могут превратиться в дичь.
— О чем ты думаешь? — спросил Девлин.
Почему-то этот обычный вопрос отозвался дрожью в ее теле. Дело было не в вопросе. Эни инстинктивно ощущала: он что-то скрывает.
— Думаю о том, что мне понадобилось побегать. Ты согласился присоединиться, вот и не считай, будто ты один всем командуешь.
Эни вскинула ногу, целясь ему в лицо. Девлин успел схватить ее за пятку.
— Я и не думаю. Это была твоя игра. Наигралась? Теперь пора возвращаться.
Эни рывком высвободила ногу. Она не любила подчиняться приказам; даже сейчас, когда интуиция подсказывала ей, что Девлин прав.
— Это ж не твоя жизнь в опас…
— Хватит! — оборвал ее Девлин.
Сейчас в его глазах была не подавленность, не досада. Они горели сердитым огнем. Это мог почувствовать кто угодно, а не только фэйри Темного двора.
Его гнев почему-то воодушевил Эни. Как бы Девлин ни убеждал в своей принадлежности Высокому двору, было в нем нечто потаенное, близкое тому двору, который ей хотелось бы иметь. Девлин видел в ней равную и тем не менее беспокоился о ее безопасности. Он не отмахивался от нее, но и не лебезил перед ней. Эни это очень нравилось.
— Возвращаемся к твоему коню.
— Нет. Прежде чем куда-нибудь с тобой пойду, я хочу получить ответы.
Девлин провел рукой по волосам и сощурился.
— Упрямая девчонка. Наверное, мне стоило убить тебя еще тогда, когда ты ползала по полу и верещала, как настоящий щенок.
Эни похолодела.
— Повтори.
Девлин отвернулся. Она схватила его за руку.
— Повтори… это… еще раз. Сейчас же!
Он легко, будто мошку, стряхнул ее руку.
— Это прошлые дела, Эни.
— Значит, это был ты. В нашем доме. Ты…
У Эни подкосились ноги, и она сползла на землю.
— Ты убил мою мать.
Мраморно-белое лицо Девлина не выражало никаких следов раскаяния, никаких мук совести за убийство смертной женщины, подарившей Эни жизнь.
— Я выполняю приказы Высокой королевы. Это цель моего существования.
«Он убил мою мать».
— Ты убил любимую женщину Габриэла. Мою мать… Зачем?
— Пойми, Эни: мое предназначение — восстанавливать порядок. Моей королеве всегда хватало бед с полукровками других дворов. Потомство Темного двора непредсказуемо.
Он выразительно поглядел на нее.
— И некоторые полукровки особенно опасны. Меня послали, чтобы выправить положение.
— Потомство? — переспросила Эни.
«Значит, для его королевы я — всего лишь потомство».
— Да.
Девлин стоял неподвижно, будто статуя, даже не понимая всей нелепости своей позы. Но что- то мешало ему сесть на землю рядом с Эни.
А Эни вдруг ощутила себя гостьей в собственном теле. Она встала. Краешком глаза отметила перепачканные землей ладони.
Девлин все так же стоял не шевелясь.
— В тебе было нечто особенное, потому Высокая королева и обратила на тебя внимание. А теперь…
Эни приблизилась к нему, и он замолчал.
Она задрала голову, чтобы смотреть ему в глаза, а потом с размаху ударила его по лицу грязной ладонью. Со всей силой, какая у нее сейчас была.
— Тебе приказали, и ты убил Джиллиан? Только потому, что ее потомство было опасно?
Она замахнулась вторично, но он перехватил ее руку.
— Угрозу представляла ты одна.
Девлин держал ее за запястье. И вдруг ослабил самоконтроль до такой степени, что Эни впервые открылись его чувства.
Сладостная печаль. Страх. Желание защитить. Тоска.
Эни оторопела. Она не ощутила в Девлине намерения причинить ей вред. Наоборот, он хотел ее спасти.
Неожиданно ей пришла в голову другая мысль: «Что ж это я упускаю возможность?»
Эни смотрела на него, позволяя его чувствам течь сквозь нее и утолять ее голод.
— Ты не убил меня тогда. Не собираешься убивать сейчас… А если бы они тебе приказали?
— Я не выполняю приказов Бананак.
Эни едва сдержала улыбку при мысли о его словесных играх.
— Ловко ты уворачиваешься. Попробуем снова. Ты бы убил меня, если бы Сорша приказала?
Девлин опять превратился в статую.
— Если бы она приказала оборвать твою жизнь, а я ослушался приказа, — я был бы изгнан Высоким двором. Моя клятва верности… — Он замолчал, не отводя глаз от Эни. — Мою клятву верности сочли бы лживой. Я бы стал клятвопреступником.
— А ты и есть клятвопреступник. Ты скрываешь от Сорши свои дела, прячешь меня.
До нее вдруг дошло.
— Ты же всю мою жизнь знал, где я. Да?
Он коротко кивнул.
Эни засунула руки в карманы джинсов и стояла, раскачиваясь на пятках.
— Что ж ты не сказал Сорше, где меня искать? Почему сохранил мне жизнь? Если ты пощадил меня, почему тогда не спас и Джиллиан?
Девлин молчал, но с его чувствами творилось что-то невообразимое. Их лихорадило: то волнение, то страх, то надежда. Сейчас, когда привычная уравновешенность ему изменила, Эни могла буквально обжираться его эмоциями.
«Королевское пиршество».
Девлин протянул руку и коснулся ее щеки.
— Насыщайся, Эни, но не переусердствуй. Не думай, что чем больше моих чувств ты поглотишь, тем лучше поймешь.
Эни удивленно разинула рот. За пределами Темного двора никто не знал, чем питаются его фэйри. Раскрытие секрета каралось обречением на голод… вплоть до голодной смерти.
Его рука опустилась ниже, к основанию ее горла, и остановилась чуть выше сердца. Эни не понимала, ласка это или угроза.
Девлин не шевелился. Его рука замерла. Сам он медленно дышал.
— Спроси меня еще раз, — тихо, почти нежно попросил он. — Задай мне свои вопросы.
Эни замерла. Девлин не загораживался, как прежде.
«Где же тут ловушка?»
— Ты бы убил меня по приказу своей королевы? — спросила она.
— Не этот вопрос. — Он осторожно провел большим пальцем ей по горлу. — Задай другой.
Она всю жизнь ждала, когда сможет задать этот вопрос. И не кому-то, а непосредственному виновнику — фэйри из страшных снов ее детства.
— Почему ты убил Джиллиан?
Девлин наклонился и прошептал ей на ухо: