- Кзаркхмет приказывает принцу Владславу немедленно поворачивать обратно и возвращаться в Веннию, где отчитаться в содеянном и задуманном перед ним, Верховным воеводой багарских войск и магом при высоком троне герцога Сигзмунда III. Иначе...
- Что иначе?
- В противном случае, - бесцветные водянистые глаза Аягасар'нерг-дана, не мигая смотрели на принца, - наследник будет арестован и доставлен в ставку Кзаркхмета.
Удар латной перчатки был силен и точен. Аягасар'нерг-дан без чувств опрокинулся на спинку своего коня. Из его носа потекла тонкая темная струйка. В груди Владслава клокотала и искала выхода ярость. Первым на её пути оказался прислужник ненавистного мага. Несомненно, он тоже колдун, посему его надо было вырубить первым, чтоб не напустил чары. Собачья кровь! За подобные речи... Он еще сто раз пожалеет о сказанном.
- Порубить их всех! - закричал принц, выхватывая меч.
Рыцари, пришпорив лошадей, рванули вперед. Бой трудностей не предвещал.
Воздух наполнился конским ржание, звоном металла, проклятьями. Шляхтичи окружили некрупный отряд телохранителей колдуна. Что в целом мире способно противостоять славным рыцарям Владслав не знал, но сеча, обещавшая быть легкой, почему-то затягивалась, и, самое странное, пустынников не убавлялось, а число сраженных шляхтичей росло.
- Их нельзя убить! - послышался чей-то испуганный возглас.
Принц понял, что еще мгновение, и багарцы могут дрогнуть.
- За мной! - Владслав опустил остроносое забрало и, покрепче сжав эфес меча, бросился в гущу схватки. Двадцать шляхтичей, что находились при нем, помчались за принцем.
По спине пробежался холодок. Это сон, жуткий кошмар! Сквозь узкие прорези стального шлема были видны убитые, залитые кровью багарцы, но нет обагренных тел кзаркхметовых телохранителей, ни один враг не свалился на булыжники тракта. А рыцарская сотня уже сократилась на половину. Редко кому из багарцев удавалось зацепить ловких и изворотливых пустынников, те же разили метко, сжав в одной ладони кривой зазубренный клинок, а в другой - древко тонкого копья. Круглые щиты пустынники закинули за спины.
Владслав ухитрился перерубить вражью пику. Следующий удар меча, выкованного из гномьей стали, пришелся на плечо пустынника, глубоко погрузившись в плоть. Но тот не вскрикнул! Чуть дернулся, и ткань вокруг раны слегка окрасилась кровью. Все!
У многих телохранителей Кзаркхмета тоже мелькали багровые пятна, но все сидели в седлах и продолжали вести бой. Колдовство! Мечи багарцев пронзали тела противников, однако не причиняли им вреда. Они заговоренные! Если вообще смертные.
Владслав хотел крикнуть. Пусть, кто сможет, спасается бегством, принц освобождает от рыцарского долга. Однако голос не слушался, из глотки раздалось жалкое всхлипывание, моментально утонув в грохоте боя.
От большой сотни осталось три неполных десятка. Никто не вырвался из рубки. Кого-то не пускала гордость шляхетская, других - копья и изогнутые мечи пустынников. Опытные воины, с честью вышедшие из множества сражений и рыцарских турниров, дрались как слепые котята и один за другим падали под копыта лошадей. Страх перед смертью, наполнивший сердца, высасывал последние капли храбрости у самых отчаянных и смелых.
Пустынники оттеснили принца от отряда, который все еще сражался. Двое телохранителя чернокнижника спрыгнули с седел и покатились под ноги жеребца принца. Кинжалы вонзились в брюхо животного. Конь дико заржал, встал на дыбы, попытавшись освободиться от острых жал, и рухнул наземь. Кривой меч перерубил заднюю ногу скакуна.
Владслав изловчился соскочить с любимого жеребца, прежде чем тот придавил наездника. Упал на колено. Только инстинктивно выставленный в сторону щит, которым прикрыл бок, спас от неминуемой раны. У обочины росло одинокое дерево. Сосна. Багарец допрыгнул до нее и, развернувшись, перерубил очередное древко. Краем изрядно помятого щита, которым ударил по деревянной маске, отбросил пустынника на несколько шагов.
Два вздоха передышки. За спиной ствол сосны. Впереди семеро крадущихся пустынников. Сквозь пелену ратного угара, затмевавшего разум, прорывалась одна единственная мысль. Ему конец! Но он умрет достойной смертью, до последнего вздоха сражаясь с колдовским отродьем!
Принц тяжело дышал, а телохранители Кзаркхмета приближались легкой походкой, как будто после неспешной прогулки.
Пустынники подошли на пять шагов и разом накинулись. Если бы не сосна позади, ему бы не выдержать и нескольких мгновений. Владслав отбивался от серии молниеносных выпадов. Отточенная за годы упражнений реакция сохраняла жизнь, заставляя тело двигаться на рефлексах. В ушах отдавались удары сердца.
Меч прочертил блестящую дугу и отсек голову врага, который попытался поднырнуть под него и рубануть по ногам. Голова покатилась по траве. Пустынник осел на траву, конвульсивно выгнулся и более признаков жизни не подавал.
Они смертны, их можно убить! Наконец?-то! Вот оно, их уязвимое место!
Гибель соплеменника явилась полной неожиданностью для пустынников, они даже отступили. Владслав, единственный из багарцев, кто остался в живых, получил возможность перевести дыхание.
Но скоро чародеевы телохранители вновь завязали бой, и на сей раз они действовали гораздо осторожнее, памятуя о незавидной участи одного из них. Только Владслав все же отправил на Серые Равнины еще одного. Отбиваясь, принц краем глаза видел, как агонирует враг и вдруг ослеп от резкой вспышки. К нему подкрались сбоку и ударили по затылку чем-то тяжелым, латный шлем не помог.
Он упал. Над принцем склонился ухмыляющийся Аягасар'нер-дан. Владслав смотрел на него, пока взор не затуманился и потух.
Владслав очнулся от немилосердной тряски. Сознание прояснялось медленно, словно нехотя. Его перекинули через круп лошади, которую вели под уздцы. Руки и ноги крепко и на совесть связаны толстой волокнистой веревкой. Доспехи сняли, даже шпоры и те сорвали. Из одежды на нем только порванная и испачканная кровью рубаха.
Серьезной боли не чувствовалось, значит опасных ран не получил. Зато тело казалось одной большой ссадиной или порезом. В затылке о себе постоянно напоминала тупая боль.
Жив. Почему не убит? Или везут к Кзаркхмету, или тащат в какое-нибудь нелюдное местечко, чтоб хорошенько замучить. Что лучше, Владслав, право слово, не знал. Принц слегка приоткрыл глаза, дабы никто не заметил, что пленник пришел в себя.
Скакали по узкой лесной дороге, скорее тропе. Сквозь просветы в кроне деревьев падали яркие солнечные лучи; очевидно, полдень или около того. Впереди маячили спины десятка пустынников и темно-зеленый, едва ли не черный, плащ Аягасар'нерг-дана. Сзади слышался топот лошадиных копыт и негромкое позвякивание оружия. Телохранители колдуна изредка переговаривались на незнакомом языке, насыщенном свистящими и шипящими звуками. Ничего даже приблизительно похожего на их язык Владслав раньше не слышал.
Лошади шли размашистым шагом, оставляя за изгибами тропы версту за верстой.
Минули часы, начало смеркаться. Руки и ноги затекли, став ватными. Наконец, лесная тропа оборвалась широкой поляной, поросшей высокой тропой, посреди которой был разбит лагерь серых степняков: вокруг неказистой палатки расположилась сотня узкоглазых кочевников.
Навстречу отряду поднялся предводитель степняков и о чем-то переговорил с Аягасар'нерг-даном, потом они направились к палатке. Прислужник Кзаркхмета неуклюже спешился и нырнул внутрь вслед за степняком.
К лошади, на которой везли пленника, подошли два кочевника. Не говоря ни слова сбросили принца вниз, протащили дюжину шагов по земле и, откинув вонючую, засиженную мухами, баранью шкуру, вбросили в палатку. Багарец чувствительно ударился о земляной пол. Из уст вырвался непроизвольный стон.
- Разуй глаза! - прошипел Аягасар'нерг-дан.
Принц не отреагировал.