Рогнеда отошла к окну. Где же лучина?
- Я не забыл ту ночь, когда напали гарпии.
Царевна не ответила. Затаив дыхание, чтоб не сбить ненароком огонек, отвела лучину от светильника.
- Отчего вы молчите, Ваше Высочество?
- Вспоминаю.
- Ты не помнишь, как называла меня тогда?
- Забываетесь, князь! - вскинулась Рогнеда. Однако не было в её голосе холодности. - Разве мы перешли на ты?
Руслан не понимал, что делает. Он хотел сказать совсем другое. Он хотел сказать, что они никогда не будут вместе. Не могут быть вместе! Но снова заговорил об ином:
- Разве можно называть любимого не на ты?
- Уйдите, князь, - вдруг тихо, почти жалобно, попросила Рогнеда. Она не обернулась, но Руслан был уверен, что её глаза мокры от слез.
- Уйти?
- Да.
- Зачем? Я... Я люблю тебя.
Подойдя, Руслан положил на плечи царевны ладони. Боже! Какие они хрупкие. Как они выдерживают груз свалившихся тягот?
- Я не хочу уходить, - Руслан провел рукой по плечу. - Люблю я тебя.
Царевна всхлипнула и обернулась. Голубые глаза наполнились влагой.
- Я тоже люблю тебя!
Руслан склонился к губам Рогнеды.
- Не надо, - отпрянула она.
Во взгляде Березина застыл немой вопрос.
- Я царевна. Мой суженый должен быть наследным королевичем, - из-под заморгавших век скатились две хрустальные слезы. - Понимаешь?
Руслан вздохнул:
- Кажется, да.
- Я даже от короны не могу отречься. Иначе смута, усобица, ведь Рогнеда Рурская последняя из царствующего рода, - слезы потекли ручьем. - Прости меня.
Руслан крепко обнял свою любовь, к горлу подкатился комок. Рука зарылась в русых волосах Рогнеды, склонив её голову к груди.
- Ты просила меня уйти. Наверно, не из этой комнаты, а из твоей жизни, - как тяжело давались эти слова. - Я уйду, но сперва убью Кзаркхмета. Потом вернусь в свой мир.
- Можешь остаться здесь. Я озолочу тебя, дарую поместья.
Бездонные очи царевны светились мольбой. Останься!
- Нет. Не стану бередить душу ни тебе, ни себе. Со временем я тебе забудусь.
Царевна не принялась обещать обратное, но в мыслях лишь одно. Никогда! Никогда!..
Рогнеда подняла голову и нежно поцеловала иномирца в губы. Этот поцелуй мог сравниться только с её недавним признанием в любви. Руслан попытался ответить, однако девушка выскользнула из его объятий и упала в кресло. Её душили рыдания.
Березин простоял немного в нерешительности, не зная, что сказать. Скоро он понял: этим все и окончилось. Сказать, прощай?
- До свидания, - произнес он и стремительным шагом, не оборачиваясь, вышел за двери.
Как убрать камень с души? Кто подскажет?
* * *
Граф Тошек умывался холодной водой. Нет, ледяной водой! А где сыщешь теплую в быстрой речушке, что поила весь лагерь, ежели на дворе первые числа листопада, срединного осеннего месяца?
Восемнадцать тысяч пехоты да одиннадцать конницы, что были под водительством Тошека, окопались у Тверди с западной стороны от бастионов. Им было велено стоять насмерть и не выпустить росмальцев из Закаменного воеводства. Кем велено? Кзаркхметом, будь он неладен. Проклятый колдун, его слово стало законом. Тошек никогда особо не доверял слухам. А поди ж ты, почти был готов принять то, о чем шептались и безродные багарцы, и знатные шляхтичи. Нечист придворный маг в истории с исчезновением принца. Ох, не чист!
И куда только герцог смотрит? Да, не без помощи волшбы, но именно Багара сломила главные силы Росмалы. Но что в итоге? Багарцам отведены второстепенные роли. Всем заправляет иноземный чародей, который опирается на степняков да гоблинов. Даже в Веннии стоят степняки! Хорошо хоть Куябу колдун пока не отобрал. А багарцы... Их посылали в самые беспокойные земли 'покоренной' Росмалы, сколько уж сотен не досчитались. Теперь месим тут в поле грязь и мокнем под дождями. Припасов кот наплакал, лошади тощие как оглобли. Ежели так и дальше пойдет, к зиме с треть армии свалится от болезней, а к весне оставшиеся передохнут от голода и холода.
Граф посмотрел на высокие стены суровой Тверди. Хвала богам, хоть на приступ пока не шлют. Воистину, запахнет тогда жареным.
Тошек окинул взглядом изломанные ряды собственного пробуждающегося войска. Уж седмицу багарцы стояли линией перед крепостью. За спинами серели палатки, в которых коротали промозглые ночи. С рассветом дежурные сотни занимали позиции в пяти перелетах стрелы от бастионов. Если покажутся головные полки росмальцев, все войско должно было выдвинуться им на встречу, чтобы принять удар превосходящего числом противника. Тошек не сомневался, у росмальцев было время зализать за Кряжем полученные раны и накопить значительные силы. Когда же прибудет обещанная письмом Кзаркхмета степняцкая конница! Без подмоги, будет не сладко, и, что душой кривить, не устоять.
Граф снова посмотрел на каменную высь Тверди. Чародей, приставленный к войску, уверял, что накануне к той стороне ущелья подошли росмальские полки. Интуиция подсказывала Тошеку, что на сей раз колдунишка не врет и не ошибся. Эх, что-то будет.
Отягощенный невеселыми раздумьями, Тошек направился к шатру. Зябко передернувшему плечами графу захотелось побыстрее одеть теплую накидку.
- Воевода внутри? - послышался приглушенный бас графа Младоша.
Алебардисты, стоявшие на часах, что-то ответили. Верно, утвердительно, так как Младош вошел в шатер.
Тошек с удивлением приметил, что от обычной спокойной медлительности великана Младоша не осталось и следа. Судя по взмыленному виду, Младош торопился.
- Из главных ворот Тверди к нам скачет пара всадников, - с ходу начал он. - У одного в руках белое полотнище.
- Перемирцы?
Младош кивнул:
- Они самые. Своими глазами видел белый флаг.
- С чего бы это?
Младош пожал богатырскими плечами:
- Не знаю, но мне их затея не нравится.
Подозрительность графа Младоша стала притчей во языцех. Тем не менее, и в душе Тошека заскребли кошки.
- Не мудрено, - согласился он. - Но выехать им навстречу надо! При том в полном парадном облачении. Под стягами! Бросим перемирцам пыль в глаза, пускай думают, что мы уверены в своем превосходстве как никогда.
- Они, наверно, уже у лагеря, - сказал Младош.
- Ничего. Подождут.
При помощи вечно заспанного оруженосца - но зато какого рубаки в бою! - Тошек скоро облачился в золоченные с серебром латы и самые пышные одежды, что нашлись в его шатре. Снаружи уже томился под пустым седлом любимый конь.
- Мы готовы, - звеня дорогой броней, ввалился граф Младош. За эти месяцы он стал правой рукой Тошека.
- Тогда, вперед. Да возблаговолят нам Небеса!
Тошек возглавил целую кавалькаду разодетых всадников. Помимо всех воевод в нее входили знаменосцы и почетный эскорт рыцарей. Цветастым клином они выехали за пределы укрепленного лагеря и неспешной волной покатили к двум одиноким перемирцам. Что ни говори, пара росмальцев смотрелась по сравнению с багарцами довольно жалко.
Шумная кавалькада натянула поводья ровно на полпути от багарского лагеря до крепости.
- Кто вы? - перед Тошеком выехал герольд.
- Посланцы царевны Рогнеды, - нимало не смутившись пышному багарскому выезду, ответил росмалец. - нам есть, что сказать багарским воеводам. Где они? Нам нужен стольный воевода граф Тошек.
- Это я, - Тошек пустил коня слегка вперед.
Прежде чем отделиться от массы воевод, граф поймал на себе взгляд второго росмальца, который до сих пор не сказал ни слова. Перемирец смотрел прямо на Тошека сквозь прорези в бронзовой маске, закрывавшей лицо целиком. Словно был уверен, что именно этот багарец с белоснежным султаном на крылатом шлеме и есть стольный воевода.
Росмалец с маской на лице тоже подвел коня ближе. Тут же справа и слева от Тошека нарисовались два телохранителя: при желании росмалец мог дотянуться мечом до воеводы.