Иргат-нерга охватила оглушающая боль, ввергающая в океан всех мучеников Преисподней. Те-е-ер-пе-еть!
…Кзаркхмет почувствовал, что Кинжал Богов пробудился. Колдун освободил его из ножен. Да, он проснулся! От гарды клинка исходили волны черных пульсирующих лучей. Когда они опустятся на острие, Кинжал впитает в себя всю мощь Круга Ада и потребует еще. Каждое новое мгновение он будет хотеть большего, и если не обуздать его безграничную несыть, Кинжал сожжет и его, Кзаркхмета, и это поле, и этот лес и эти горы на тысячи верст окрест. Только великое черное искусство Кзаркхмета сможет обуздать Кинжал, чтоб его голод перетек в Чашу Некроманта, чтобы Кинжал вливал в Чашу кровь и души тысяч жертв.
Кзаркхмет сделал Кинжалом на ладони порез. По лезвию сбежала темная струйка. Кинжал вспомнил вкус крови и теперь жаждал новой.
Маг вздел Кинжал над головой. Губы колдуна произнесли первые слова заклятья. Противостояние чародея и артефакта началось и… Окончилась, испепелив последние крохи человечности в душе колдуна.
Их борьба, сотрясшая Серые Равнины, завершилась победой Кзаркхмета. Кинжал признал в нем своего Властителя.
У подножия помоста толпились тысячи рабов. В основном мужчины, но средь них попадались и женщины. Изнуренные непосильной работой над возведением Даршегвара, они были согнаны сюда, чтобы быть принесенными в жертву черному колдовству. Магия сделала их покорными своей судьбе, отобрав волю и превратив в загнанный на бойню скот. Их уделом был только страх. Страх перед окружавшими их плотным кольцом оборотнями. Но стоило обреченному взгляду столкнуться с отблеском Кинжала, как страх перед оборотнями стирался бездонной пропастью истинного ужаса. Кинжал нес большее, чем просто смерть от клыков и когтей.
— Ведите, — негромко сказал джиграм Кзаркхмет.
Пустынники привели первую жертву. Пленника бросили на колени перед Чашей и грубо закинули назад голову.
Кинжал алчно разрезал открытую шею. Через широкий порез густо потекла темная кровь. Наполняя чашу, кровь таяла в ней. Чаша поглощала кровь жертв, высасывая через нее души пленников.
Уста чародея произнесли первые звуки заклинания Мертвой Жизни. Самого мощного из арсенала черных некромантов. Волшебство Кзаркхмета требовало неимоверной энергии, которую могла накопить только Чаша Некроманта, впитав в себя кровь тысяч принесенных ей жертв и вернув их души Кинжалу.
Джигры приводили на помост новых и новых пленников. Кровь не должна иссякнуть раньше времени. Иначе оборвавшееся волшебство вырвется из тенет сдерживающих оков. Тогда, чтобы её обуздать, не хватит всего магического искусства Кзаркхмета.
Глава 9
Фронт союзных полков вновь под дождем степняцких стрел. Отошедшие назад гоблины, предоставили пространство для маневра ордынской коннице. За считанные мгновения кочевники развернулись перед шеренгами пехоты.
Руслан зло выругался. Участь пехоты незавидна: степняки подогнали коней на стопроцентно убойное для луков расстояние, и урон от их стрел оказался неожиданно велик, особенно среди легкодоспешных воев. Хотя и тяжелой гарнизонной пехоте доводилось несладко.
Достойно ответить нечем. Лучников у союзников меньше, чем у степняцкой конницы, в которой каждый воин прекрасно владел тугим луком. Лишь у загорцев имелось три полка стрелков да казацкие тысячи, у коих тоже у всех поголовно луки. Степняки даже чуть попятились.
Иная картина в центре союзных позиций, не говоря уж о багарцах, лишившихся лучников. В распоряжении Младоша имелось только семь сотен арбалетчиков, из которых конных три. Граф велел им спешиться. После чего выдвинул все самострелы на десяток шагов вперед от первого ряда копейщиков. Арбалетчики прикрывались парой щитосцев.
— Золотой воевода дал знак выводить тяжелую конницу, — произнес Бобрук.
Орешкенский воевода приказал трубачам просигналить витязям идти вперед.
Как воздух нужно опрокинуть степняков! Иначе их стрелы сделают то, что оказалось не под силу натиску гоблинов. Золотой воевода принял единственно верное решение.