К сожалению, во время пробуждения дежурил не он священник, а Алина. Женщина не выполнила наказания и заговорила с чужаком.
Перед тем как потерять сознание Реннет нашел небольшую деревянную постройку и забрался внутрь. Силы были практически на исходе, но чтобы не упасть потом лицом в мерзлую землю, чтобы не уснуть в холоде, он поддерживал себя заклинаниями. А уж затем, укрывшись в этом сарайчике, он применил одно из запретных. Оно погружало использовавшего в глубокий сон на несколько часов или даже сутки, в течение которого тело проходило через активное восстановление. Процесс не прерывался после пробуждения и мог затянуться на несколько дней. Все это время он лишался возможности творить чары. Несмотря на такие сложности, заклинание было менее опасным, нежели Ария Огненного Демона.
К удивлению, очнувшись, Реннет обнаружил себя совсем не в холодном сарае, а в теплом помещении, на небольшой кровати. Когда он приподнялся, попытавшись сесть, по ушам ударил женский вскрик и звуки шагов.
— Ты… пришел в себя? Так рано? – забросала она его вопросами, боязливо застыв в нескольких метрах от кровати.
— Ну, полагаю многие хотели бы, чтобы я никогда не просыпался… - пробормотал он себе под нос, а следом уточнил: — Где именно я нахожусь? Кто вы такие?
— Т-ты… то есть вы в храме Защитника, в деревне Эзор, - отвечала та, - а я з-здесь прислуживаю. Вас нашли на окраине, в бессознательном…
— Забавно, - вдруг пугающе усмехнулся тот. — К верующим попал, значит, да еще и к Его последователям. Все же, жизнь не лишена иронии. — Он посмотрел на нее и добавил: — Если у вас нет причин морить меня голодом, либо пытать, не мешало бы принести какой-нибудь еды.
«Пытать? Морить голодом? О чем он вообще говорит? Зачем нам заниматься чем-то подобным?» - не понимала Алина. Извинившись, она поспешила сообщить новость Саттелю и заодно сходить на кухню.
Реннет осматривался по сторонам. Судя по надписям и рисункам на стенах, он и вправду находился в храмовой келье. Хотя название Эзор само по себе мало о чем говорило ему. По крайней мере раньше не приходилось слышать о нем. И это хорошо, так как малоизвестное поселение для ренегата безопасней всего. Остается лишь выяснить, в качестве кого он здесь находиться. Наверняка можно сказать лишь одно – темных или светлых поблизости нет.
Совсем скоро появился он. С первого взгляда Реннет понял, с кем имеет дело, а если точнее – с первых ощущений. Это горячая аура, значительно отличающаяся от магической, могла принадлежать только одному из них – из светносцев.
Людей, одаренных самим Богом великой силой прозвали светоносцами или Рыцарями Церкви. Разумеется, так их именовали не красоты ради, а из-за способностей. Даже можно сказать, из-за преследуемых целей, заключающихся в уничтожении тьмы и зла в мире. Как именно это делалось? Все достаточно просто: светоносцы уничтожали, карали, сажали в тюрьмы потенциальных носителей зла. И наверное самое интересное во всем этом, они просто не допускали ошибок. Все их атакующие молитвы действовали исключительно на темные и злые души. Атакуй они всей мощью своих молитв-заклинаний новорожденного ребенка, не произошло бы ровным счетом ничего.
До сих пор считалось, что немногочисленное сообщество светоносцев Империи не выступают на какой-либо из сторон в Войне. На полях сражений они не появлялись и военачальникам, включая самого Императора Ардаса, не подчинялись.
Но, невзирая на это однажды Реннету пришлось столкнуться с ними в бою. Тогда он проиграл. Едва началась молитва, его душу охватило жгучее пламя. Катарину так чуть вовсе не убило. Из той встречи ренегат извлек один полезный урок. Теперь он знал, что столкнувшись с одним из магов-священников, стоит сразу же продырявить ему череп огненной стрелой.
Вот только сейчас он не сильнее ягненка. Не было и речи о том, чтобы потягаться в силе с одним из них.
— Приветствую! Рад, что с тобой все в порядке!
— Хм, - скривился в улыбке маг. — Хочешь узнать, откуда я взялся и каким образом получил столько ранений? – спросил он прямо.
— Конечно, хотя подобное может немного подождать, - кивнул тот, подойдя ближе. — Как твои раны? Надеюсь, наши усилия не пропали даром.