- А бутылку я забираю себе!
После чего убежал обратно.
Двое суток будущий Дерипаска не выходил за пределы своих апартаментов. Уже и не сосчитать, сколько раз мужик перечитывал ту самую колонку в газете. Ведь там написано все четко и ясно, даже не подкопаешься.
«Ну почему Евгению Петровичу свезло, а мне нет?» - спрашивал себя Димыч.
И правда, а чем он хуже? Он довольно долго разбавлял свой бурлящий котел мыслей и дум, стараясь не сразу прийти к главному: в его квартире тоже есть ванная комната. Стены в этой самой ванной тоже покрыты, правда, почерневшей от грязи, плиткой, а за ней так же, как у жителя Самары, может быть запрятано состояние, или, - если уж совсем размечтаться, - золото. А чем черт не шутит? Но каков шанс, что ему выпадет козырной туз? Примерно такой же, как если бы в пункте приема стеклотары повысили цены на бутылки. Хотя нет, последнее вполне реально, а кругленькая сумма за плиткой - нет. Сорок восемь часов мужчина изводился этой мыслью, заставляя самого себя уже решиться наконец-таки на поступок. Рамилич пару раз заходил, вернее, пытался, но мужичок даже двери не открыл своему собрату по портвейну и аперитиву. Нельзя, чтобы татарин узнал об этой тайне. Мало ли что этот батыр может учудить, прознав о богаче из Самары, и ведь татарин наверняка рискнет украсть денежки, которые давно дожидаются таких умелых и находчивых рук, как у Дим Димыча. Нет, ни в коем случае!
За два дня обстановка в квартире изменилась не сильно, но претерпел изменения нравственный уклад хозяина дома. Теперь настала пора взглянуть в лицо своим страхам, взять в руки молоток и пробить окно в мир больших денег, интриг и бизнеса, - а о большем мужчина и не мечтал. Три часа Дмитрий Дмитриевич глядел на собственные страхи, лежа на софе, но так не смог отвести от них взгляд и взяться за молоток. Наконец, после рекламы нового пояса для мышц, - «вы можете спокойно лежать на диване, а пресс накачается самостоятельно», - Димыч все-таки решился и встал.
Преодолев расстояние от зала до ванной быстрее, чем бегун на стометровке, мужик замер на холодном кафеле, осматривая место действий и прикидывая, за какой именно плиткой может быть спрятано золото, то есть деньги. Чем черт не шутит, возможно, его состояние уже много лет ожидало его здесь, а Димыч каждый божий день облегчался и даже не подозревал, что за туалетным бачком стартовый капитал для малого бизнеса, - а что такого? Как говорится: «деньги не пахнут!».
Туалетный бак с водой возвышался над ним, как Фудзияма над токийцами, - мощное сооружение, покрытое треснувший краской, с цепью для спуска воды, которую он оторвал от входной двери и приделал сюда. Искать нужно было явно не там, слишком высоко для старухи. Ну, а кто же еще мог это сделать, если не она? Старая ведьма перед своей смертью наверняка затаила рубли в ванной, - действительно, не в могилу же ей брать с собой деньги? Она же не фараон!
Отведя взгляд от своего фаянсового друга, Дим Димыч посмотрел на себя в зеркало, облепленное наклейками с динозаврами, оказавшимися там по вине пьяного Рамильевича. Честно говоря, видок у него был не очень, поэтому опустим эти жуткие подробности. Над ванной с коричневым налетом стояла покрытая белой плиткой стена. Мужик протянулся над местом омовения и приложил ухо к кафелю, но, постучав кулачком, он не услышал ничего сверхъестественного. Тогда мужичок снова напряг мышцы своей правой руки, но уже на другом участке стены, - и опять не было чего-то подозрительного. И вот в третий раз его кулак, ударивший по плитке, ощутил пустоту. Решив, что так звучит счастье, Дмитрий Дмитриевич со всей дури размахнулся молотком и ударил по куску кафеля. Плитка треснула и разлетелась, оставив после себя небольшую дыру на голой стене. Хозяин этого дома, будущий филантроп и миллионер, хозяин футбольного клуба и дачного хозяйства, судорожно потянулся руками к дыре и вытащил оттуда газетный сверток, развернув его, Димыч увидел пачку денег, перевязанную черным куском резиновой трубы. Не поверив своему зрению минус два, счастливый обладатель энной суммы денег радостно закричал и упал в обморок, едва не ударившись головой. Так и лежал, прижав купюры к груди.
- Ой, ой, ой... Что делает! - возмутилась Людмила Ивановна, супруга Рамиля Рамильевича, фамилия которого останется для нас тайной, - ой, змея!
- Кошмар, какая мерзкая женщина. Бога бы побоялась, она ведь сейчас Мэйсона отравит! - продолжила в тон подруге Зинка, вторая после жены Рамиля любительница мыльных опер, фамилия которой нам и вовсе не нужна.
Женщины сидели на диване перед новым цветным телевизором японской марки, собранным где-то в средней Азии. Сам же хозяин, и телевизора, и жилплощади восседал в уютном кресле, все пытаясь спрятаться от происходящего в газете. Он бы и рад уйти в другую комнату, но вот незадача: квартира была однокомнатной. Уйти на кухню - поступок опрометчивый, потому что во время рекламы две созерцательницы американской мечты через экран кинескопа приходят туда и начинают довольно эмоционально делиться впечатлениями. Эмоции бывали разные: от слез горя из-за того, что Сиси в коме, и слез счастья оттого, что Круз женится. И все это проецировалась на семейный уклад Рамиля и Люды. Мужик раньше прятался от этого действа в туалете, но сидеть по сорок минут, пока не закончится серия, на холодном унитазе оказалось не самой простой задачей. Зимой было гораздо хуже: пережидать серию на улице в минусовую температуру - работенка не по плечу татарина, однако сейчас можно и выйти - был бы весомый повод. В которой раз услышав хор охающих баб, Рамильевич устало опустил голову на спинку кресла и закрыл лицо газетой. Как это часто бывает в детективах и триллерах, внезапно зазвонил телефон, у нас хоть и не остросюжетный фильм, но, как видите, такое тоже случилось.