- Ой, возьми, а. - не отвлекаясь от зрелища, сказала Ивановна.
Мужчина татарской наружности буквально взлетел с кресла, как японский бомбардировщик с палубы авианосца на Перл-Харбор, и поспешил к телефону. Для татарина это было как будто божественное провидение - как глас Божий, который услышала Жанна Дарк и Моисей. Бог спас его от пассивного просмотра сериала, и Рамиль ему за это благодарен, и даже неважно, какой и чей это бог. А если это и взаправду звонок отца небесного, то что ему скажет мужчина? Что бы вы сказали всевышнему по телефону? Муж любительницы телевизионного мыла приложил трубку к уху и ответил, в действительности ожидая явления свыше:
- Я вас слушаю...
- Слушай внимательно, - крикнул до похмелья знакомый голос, - я теперь богат! Беги в магазин и прямиком ко мне! Деньги надо обмыть. Старая бабка оставила мне наследство! Я теперь уеду в это... в твою Барбару, -хвастал наш горячо любимый и почти подпольный миллионер, будущий обладатель то ли квартирки, то ли могилки, - недвижимости, если сказать покороче.
Рамиль Рамильевич беззвучно положил трубку, потом надел свой лучший спортивный костюм и ушел в крестовый поход за спиртным. А жена даже не обратила на это внимание, ведь Мэйсона уже отравили.
- Ну дай хоть поглядеть, - уговаривал татарин.
- Нет, это исключено, - развел руки миллионер, будущий инвестор и просто хороший человек, - только на словах.
- А как же я тебе поверю? - ехидно улыбнулся примерный муж, отец и просто хороший собутыльник.
- А ты моему слову верь, как Аллаху веришь; как жена твоя в Барбару верит; как народ - словам президента. Вот обзаведусь недвижимостью, а там посмотрим... А может и вложиться лучше. Сейчас надо выгодное вложение подгадать, чтоб не погореть потом, как на МММ. Бизнес - это когда ты один раз платишь, а потом много раз платят тебе, понятно?
- Ясно мне, - кивнул мужик.
Кухонный стол, как атлант, расправивший плечи, удерживал на себе весь груз ответственности за вечер, который еще впереди: бутылка белого изысканного сорокаградусного, цитрусовые, колбаса местная куриная бордового окраса, хлеб ржаной с волжских берегов, а также огурцы соленые прямиком с фазенды тещи Рамильевича. Мужики расселись по местам, разлили и выпили. Решив после первой не закусывать, они перешли к третьей, но третья так хорошо пошла, что сразу захотелось четвертой; к пятой они были уже навеселе, после чего перспективный вкладчик и обладатель большой суммы денег - сколько именно, он пока сам не знал - начал грызть огурцы.
- А ты меня сделаешь своим первым министром? - спросил, причмокивая, нетрезвый Рамильевич.
Димыч отложил банку и посмотрел на него исподлобья:
- Каким еще министром? Алло! - крикнул почти трезвый Дим Димыч, - я же не партбилет нашел, а деньги.
- А я думал, что деньги - это власть.
- Деньги - это все. Мое все. И скоро я уеду в Барбару, буду пить коктейли, меня будут останавливать за езду в нетрезвом виде Коломбо и комиссар Катанья. Ох, жизнь то хороша... А чего добился ты? - не дождавшись ответа, Дим Димыч откинулся на спинку табуретки, но понял, что ее просто нет, и поэтому снова сгорбился.
- У меня есть жена, холодильник, цветной телевизор и ребенок, - после паузы медленно и невнятно ответил Рамильевич.
- Мда... Поводов для гордости-то! Иди, беги лучше в ванную, проверь стенки на прочность, глядишь, мы с тобой оба поедем за бугор.
- Ой, - махнул рукой мужик татарской наружности, - давай лучше еще по одной.
На том и порешили. После «еще одной» последовала «ну может еще одна», которая и отправила Дим Димыча в царство снов прямо за кухонным столом.