– Если и дальше играть в твои олимпийские игры, то этот хромой Димостасис – настоящая копия бога Гефеста, – прошептала мне на ухо Дина. – А, соответственно, его супруга, как и у Гефеста – богиня любви Афродита…
По правую руку от отца сидел великий Томми Дорсэ. Следом располагались мы с Диной, несносный Серж Флисуан, который с первого же взгляда положил глаз на красавицу Аглаю, оказавшуюся за столом прямо напротив него, и целая армия творческой богемы, в которой я слегка запутался – дизайнеры, архитекторы и художники, благодаря которым салон выглядел элегантным и благополучным.
– Послушай, а твой Серж – вылитый Нарцисс! Классический самовлюбленный красавчик, – прошептал я Дине на ушко, наблюдая, как вышеозначенный Серж красуется перед порозовевшей Аглаей.
– Боюсь, тут не совсем полное соответствие, – усмехнулась Дина. – Наш Нарцисс влюбился не в самого себя, а в девушку напротив…
Елена Сендираки долгое время не появлялась за столом, хлопоча где-то за кулисами. В конце концов, она уселась за стол на специально оставленное место между Васой и Димосом. Это было сразу после того, как отец торжественно поднялся и произнес приветственную речь, после которой все дружно подняли бокалы – за единую команду и совместную работу на общее благо.
Далее все шло по сто раз оговоренному сценарию: Елена представляла по очереди всех, внесших свою лепту в создание салона, за каждого поднимая тост. Поскольку такого народа оказалось немало, очень скоро от чудесного греческого вина все присутствовавшие ощутили легкое головокружение и желание петь и смеяться. Как по заказу, заиграла музыка, и первые пары пустились в пляс.
Разумеется, я пригласил на танец Дину. Она нежно опустила руки мне на плечи, и мы заскользили в танце, став частью дивной музыки. Любуясь удивительным лицом своей богини, я повторял себе, что она выглядела ничуть не хуже всех жанн и аглай, вместе взятых, – и вовсе не потому, что посвятила три с лишним часа после обеда визиту в салон красоты.
Во-первых, она была в белоснежном хитоне, обнажавшем ее безупречные руки и плечи, а при ходьбе неожиданно открывавшем через боковые разрезы подтянутые стройные ножки. Во-вторых, на голове ее была потрясающая прическа – как она первым делом пояснила мне с важным видом, традиционный «греческий узел», который ей был очень даже к лицу. Ну а макияж моей богини был настолько безупречен, что совершенно не бросался в глаза, – казалось, лицо Дины само по себе прекрасно, как только может быть прекрасным лицо юной девушки.
– Послушай, если продолжать нашу игру в олимпийцев, хочу отметить, что ты – богиня весны и юности, великая и прекрасная Геба! – восторженно прошептал я ей на ушко.
В ответ она немедленно нахмурилась, направив на меня грозный взгляд и отрезав воинственным тоном:
– Запомни, мой дорогой Ален, я – богиня Афина, великая и справедливая. Пожалуйста, никаких Геб!
Разумеется, я не стал продолжать дискуссию, ограничившись нежным поцелуем Гебы-Афины в щечку. Полагаю, каждый представит, что при этом я ощущал перманентное счастье.
Глава 5
Девичьи забавы
Наша вечеринка благополучно продолжалась. Отец не хуже Зевса-Громовержца поднялся с чашей вина в руке и произнес тост, который в свободном переводе на русский язык вполне мог бы стать ремейком песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!».
При этом следует отметить, что, очевидно, по причине своей внезапной влюбленности в Жанну, он непростительно позабыл, что после того, как Елена представила всех и вся, настал черед ему представить ее, что вообще-то было заранее сто раз обговорено. Естественно, Елена вспыхнула и нарочито громко бухнула свой бокал с нетронутым вином обратно на стол.
Поскольку относительно немногие были в курсе нарушения традиции, жест Елены потряс не всех. Как бы там ни было, а отец произнес свой тост, и многочисленные гости дружно воскликнули «ура», чокнулись и выпили. Официанты бодренько внесли самые разнообразные салаты и закуски. Атмосфера зала в одно мгновение разогрелась, оскорбленная Елена ушла на второй план, и настроение большинства народа стало простым и непринужденным.
Я подошел к отцу и, почтительно наклонившись к олимпийскому уху, напомнил о необходимости поднять тост за главную управляющую салона. Отец, хлопнув себя по лбу, немедленно поднялся с винной чашей в руке, выразив огромную благодарность за чудесный салон его главной управляющей Елене Сендираки, на что она ответила лишь ледяной улыбкой. Без малейшей паузы громовержец с лучезарной улыбкой представил всем «гениального режиссера современности Томми Дорсэ» и очаровательную актрису Дину Орсуан, исполнившую роль богини Афины в блестящем фильме Дорсэ, после чего, вновь без пауз и переходов, предложил присутствующим поднять бокалы за французский кинематограф.