Девушка окончила выдвигать свои предположения о коварных планах дэмы, и в гостиной повисла гнетущая тишина. О таком изощрённом варианте развития событий ни у кого раньше не хватило фантазий додуматься. И сейчас все сидели, переваривая услышанное и внутренне вздрагивая от своей недальновидности. Подобные истории бытовали в легендах, обычное дело для всех религий, процветающих особенно в Диких землях. Но связать эти легенды с нынешней действительностью никто не додумался. Ведь совсем недавно чуть ли не поголовно здесь присутствующие люди соглашались и рвались в подобную миссию. А сейчас пришло понимание: показательная казнь Азнары Милосердной окажется ярче и внушительней, если вместе с ней примут мученическую смерть и все лица, её сопровождающие. И неважно, что они потом не воскреснут, это никоим образом не скажется на обожествлении дэмы обитателями Аверса.
Даже Поль приуныл, заметив, что все взгляды постепенно сосредотачиваются на нём. Он поведал всем дивную сказку, от него теперь и зависело: поверят ли в неё.
Для начала он прислушался к самому себе. К той самой интуиции, которая ему всегда помогала в прежних испытаниях. А интуиция почему-то ничего коварного и опасного в планах Ревельдайны не просматривала. Азнарианки верили в свою покровительницу свято и искренне, она отвечала им тем же. Сами заповеди и каноны существования ордена были выше всяких похвал и устремлений. Ну и личное общение с дэмой оставило у парня неизгладимое впечатление в её доброте. Опасная, можно сказать, что даже страшная и циничная, но всё-таки доброта превалировала в характере Кобры. И пусть её боятся все, многие проклинают и мечтают её уничтожить, очень, очень хотелось ей поверить.
Поэтому Труммер постарался улыбнуться, а то и посмеяться над сказанным Азой:
– Экие страхи ты тут нам рассказываешь! Так сгустила краски, что у меня самого мороз по коже прошёл. Но если уж говорить начистоту, то я совершенно не верю в подобное коварство. А почему? По одной простой причине: Азнара и без твоего, да и моего согласия могла бы забросить нас на Аверс. При этом поставила бы в такие условия, что мы, даже не зная её генеральных задумок, всё равно исполняли бы её волю. В этом даже не вздумай сомневаться. Взамен этого дэма нам даёт свободу выбора и чуть ли не уникальное право пользования порталом в иной мир. Напомню: в удобное для нас время. Потому что ей нужны только добровольные, уверенные в себе помощники, знающие прекрасно конечную цель всей задумки. Именно такие помощники стократно быстрей и качественнее решат все поставленные перед ними задачи. Правильно? Ведь не станешь ты отвергать очевидное?
– А я попробую! – упорствовала маркиза. – Судя по твоим словам, мне придётся играть роль Азнары в любом месте и при любых ситуациях. Она утверждала, что спасёт нас и вытащит из любой переделки. Но при этом мы ни в коем случае не имеем права проговориться, кто мы на самом деле. Если нас схватят… – она тут же замахала ладошками, словно отгоняя саму возможность такого пленения. – Это я так, чисто гипотетически! Но всё-таки!..и начнут пытать, мы просто обязаны будем твердить, что мы покровительница и её ангел-хранитель. Иначе нас уже и чудо не спасёт. И когда мы пойдём на это сознательно, добровольно, мы станем воистину великими мучениками. И тогда при нашей казни ни у кого, даже у наших палачей не возникнет сомнений в нашей идентичности. Вот и получит орден азнарианок, благодаря нашим излишним мучениям, наивысший приоритет в мире Аверс.
Опять следовало подумать, прежде чем правильно ответить:
– Неверное предположение. Мы ведь можем уже во время казни рассказать окружающим, кто мы такие на самом деле…
– Ха! Наивный! – хмыкнула Рейна. – Даже если и расскажем, то кто нам поверит? Вряд ли кто услышит что-то от людей с разорванными ртами, выбитыми зубами и оторванными языками. Да и у дэмы отыщется сотни методов, чтобы заставить нас молчать в самый ответственный момент. Или ты сомневаешься в её всесилии?
Пока Поль не успел ответить, Вак Сосулька не удержался от комментария:
– Однако, Аза! Если бы ты стала первой советницей в восемнадцатом секторе и поставила себе целью творить зло, мир бы содрогнулся от твоих задумок и предложений.
В душе соглашаясь с этим высказыванием, Труммер заявил твёрдо, словно и не услышал слов своего приятеля: