Пол поднял воротник, чтобы не капало за шиворот, и пошел вслед за парочкой; увернулся от несущейся прямо на него машины и прыгнул на тротуар, спасаясь от фонтана воды, поднятого колесами следующей.
Человек с пятнами на лице шагал за женщиной. Пол быстро подошел к углу и, засунув обе руки в карманы, пошел следом. Уверенно, будто жил здесь всю свою жизнь.
Женщина находилась от него на расстоянии полквартала. Навстречу ей двигался какой-то старикан.
Пол резко остановился: человека с пятнистым лицом не было нигде видно.
Потом услышал, как старик с пьяной вежливостью обратился к женщине:
– Мадам, не желаете выпить?
Женщина покачала головой и прошла мимо, но мужчина тоскливо улыбнулся и двинулся навстречу Полу.
Пол почти бежал, отыскивая парня, которого почему-то нигде не было видно.
Догнал женщину: нигде, никого. Может быть, старый пьянчуга спугнул хищника своим присутствием?
Он перегнал женщину и пошел дальше. Еще квартал – никого. А вот дальше начинался темный участок пути: фонарь на углу перегорел. Улочка была чересчур узенькой для Чикаго, и Полу она совсем не нравилась.
Пол поднялся по шестиступенчатой лесенке к крытому подъезду. Там, в полнейшей темноте, он и остановился, обернулся и взглянул назад.
Женщина подходила медленно, тяжелым напряженным шагом продавщицы, зонтик прислонился к плечу, как усталый бродяга, обнимающий служанку, сумочка свисала со сгиба локтя, похлопывая по пальто.
За ее спиной чернел вход в дом; в нем появилась смутная тень.
Парень с пятнистой мордой.
Он находился за спиной женщины, а она об этом далее не подозревала. Пол увидел, как парень вытащил из кармана нож. Бесшумно раскрыл его, это не был «спрингер», а скорее что-то типа «навахи». Зашел женщине за спину.
Пол оперся о стену и вытянул руки, стараясь получше прицелиться. Он практически ничего не видел: очертания были сильно размыты. Расстояние было больше, тридцати футов, и ему вовсе не хотелось продырявить несчастную женщину, поэтому он не торопился, надеясь, что мишень вскоре станет видна несколько яснее.
Из– за спины женщины появился пятнистомордый, схватил сумочку одной рукой и резко повел лезвием вверх. Оно мгновенно и чисто перерезало ремень, и парень отскочил назад, унося добычу.
Женщина застыла на месте, потом повернулась и в ужасе зашлась тихим воем. Вот теперь, когда она немного отшатнулась, у Пола появилась возможность нормально прицелиться.
И тут как будто из ниоткуда материализовался старый еврей: он появился за спиной человека с сумочкой. Пол не стал стрелять. Холодный пот прошиб его. У еврея в руке был пистолет.
– Повернись и встань лицом к стене.
Парень с сумочкой задохнулся от неожиданности.
– Двигай. – Еврей сильно толкнул его. – Я полицейский. Ты арестован. – Голос старого еврея оказался чистым и молодым.
Пол увидел, как он пинком заставил парня раздвинуть ноги положить руки на стену: обыск.
– Все в порядке, мэм?
– Да… да, в полном.
Еврей обстукал парня на предмет оружия и вытащил наручники.
Пол запихнул «сентенниал» обратно.
Женщина с облегчением начала говорить; слова благодарности лились из нее потоком. Еврей ткнул пятнистомордого в спину, и вся троица – женщина крепко сжимала в руке сумочку – двинулась к залитому светом перекрестку.
Наконец они исчезли из вида, но Пол словно врос в полюбившую ему ступени: его все еще преследовал кошмар, он не мог придти в себя от пережитого страха. Когда объявился этот еврей, он лишь по случайности не нажал курок, не совершил роковую ошибку.
Он бы даже не смог убежать потом. Но не страх напугал Пола, он уже привык к нему. Потеря контроля, вот что потрясло его. Стоило кому-то застать его врасплох, как он моментально перестал себя контролировать и оказался беспомощным что-либо предпринять. Несмотря на то, что в его руке был зажат пистолет.
Он сошел по ступеням. Ему было необходимо все это обдумать, он прекрасно понимал, что с ним все в порядке до тех пор, пока он контролирует ситуацию.
Пол даже не мог себе представить, что стоило случиться чему-то непредвиденному, как все здание, с таким трудом построенное, грозило рухнуть.
Необходимо было перебороть свою растерянность, либо так обделывать свои делишки, чтобы абсолютно исключить мельчайшую долю неожиданности.
Глава 10
"Чикаго 21-е дек.
Засада полиции завершилась успешным арестом Джозефа Крабба, во время его попытки ограбить женщину.
Полиция объявила задержание, как «первую ласточку» в кампании, начавшейся четыре дня назад – освобождение Старого Города от банд молодчиков, наводнивших эти районы.
Представитель районного отделения полиции сообщил:
– Засады будут продолжаться, пока мы не выловим всех.
Подозреваемый Крабб, 23-х лет, живущий в 2473 зап. 96 ул. предстанет перед судом в понедельник утром".
Глава 11
В самом центре района возвышался Уголовный суд округа Кук. За судом темнел монолит, похожий на Сан-Квентин, каким Пол видел его на фотографиях: высокая каменная стена, пулеметные вышки. Завернув за угол, он наткнулся на вырезанную в камне легендарную надпись: Тюрьма округа Кук.
Полу пришло в голову, что незачем ему, как безумному, носиться по темным улицам в поисках хищников, для этого можно найти более легкие пути. Здесь, в суде. как известно приговаривали лишь некоторых, но остальных же выпускали, и за ними с легкостью можно было следить с самого начала.
На Калифорния-Авеню Пол обнаружил парковку и поставил машину. Пистолеты он оставил в салоне, из-за предполагаемых детекторов металла: должны же правоохранительные органы защищаться от возможных попыток освободить обвиняемых прямо в зале суда?
Поэтому Пол надежно запрятал оружие и запер машину.
Над входом, словно виселица, парил мойщик окон на своем кране с платформой. Пол нырнул под него и зашел под портик, уставленный колоннами.
«Народ против Крабба – заседание третье». Календарь был прикреплен на пробковой доске информационной будки. Пол изучил план здания, мысленно проделал необходимый путь и двинулся в каменные коридоры.
Зал заседаний казался таким же невзрачным и задымленным как ночной клуб в дневное время. Пыльные нити висели в неподвижных серых лучах света, тянущихся от высоких окон и исчезавших, так и не долетая до пола. В паровых трубах что-то настойчиво булькало и ухало. Длинный ряд людей, сидящих на задней скамейке, совсем терялся в пещерообразной массивности зала, и сами присутствующие казались чем-то совершенно незначительным в этом просторным помещении, фермер с тощей серой шеей; смущенная чернокожая женщина; упрямый, небритый мужчина в ветровке и мягкой шапочке; высокий негр, надменно сидящий чуть поодаль; узколицый старик с умными, бегающими глазками; пухлый юнец, сосредоточенно рассматривающий руки, сложенные на коленях; пожилая женщина, настойчивым шепотом втолковывающая что-то сидящему рядом маленькому человеку с выпирающим животиком; два подростка, латиноамериканцы с напомаженными, зачесанными назад волосами и апатичными глазами; седой чернокожий с тоской и бездуховностью во взоре.
Адвокаты небрежно сидели на жестких стульях и скамьях; бумаги валялись рядом с ними. Двое-трое на передних сидениях повернулись и разговаривали с коллегами, сидящими позади. В углу, возле незанятой скамьи, несколько человек в темных костюмах о чем-то совещались один из них, судя по всему, был главным присяжным, но Пол не мог по виду вычислить, какой именно, и дивился тому, что не видит напудренных париков и мантий.
Площадку за скамьями занимали два стола, один из них оккупировал единственный адвокат с седой шевелюрой на другом столе, как и на трибуне, где восседали судьи, было пусто. Группа из пяти-шести адвокатов выстроилась возле судебного клерка, видимо, дожидаясь своей очереди представлять дела.
Пол выбрал незаметную скамеечку в дальнем углу, пристроившись возле нескладной женщины в оранжевоом твидовом костюме. Линия ее бровей была подчеркнута черным карандашом; вид у нее был холеный и настороженный. Она говорила молодому человеку в черном похоронном костюме: