Приказав разойтись и заняться чисткой оружия, Чепрага задумался. Волонтеры ничему не обучены. Неизвестно, все ли умеют стрелять, а проверить невозможно: боеприпасов кот наплакал. Если на автоматы приходится по три-четыре рожка, то к дробовикам, сказали, наберется по полтора десятка патронов. Какая уж тут боеготовность!..
До Кицканских высот, где взводу предстояло занять позицию, добрались к вечеру. Встретивший их угрюмый майор, назвавшийся начальником штаба укрепрайона, приказал расположиться на крутом склоне фронтом к Бендерам.
— Нельзя ли поконкретнее? — спросил Чепрага, которого не устроила абстрактная постановка задачи. Что за начальник штаба, который командует «пол-лаптя влево, пол-лаптя вправо».
Майор вскинул заросший седой щетиной подбородок, сказал сердито:
— Можно иначе. Коли в армии служил, поймешь. Ваша позиция справа — полуразрушенный сарай включительно и слева — отдельное дерево на склоне исключительно. Полоса огня...
Он назвал точные ориентиры, и Янош подумал: слава Богу, хоть один профессионал нашелся. Похоже, начальник штаба смыслит в военном деле.
На склоне кое-где были вырыты окопы; Янош разместил в них бойцов, а тем, кому не хватило готовых стрелковых ячеек, приказал рыть, вызвав недовольство волонтеров.
— На кой хрен упираться до потери пульса? — услышал он голос Миклоша. Отвечать не стал, посчитав унизительным вступать в перебранку. Только прикрикнул:
— Копать быстро! Никакого отдыха до конца работы. Сосед поможет соседу!
Обойдя позицию, Янош присел на камень возле сарая. Тем временем стемнело. В городе зажглись огни. Их цепочки гирлянд обозначили улицы- Бегущие по дорогам машины угадывались по пляшущим лучикам фар. Бендеры спокойно жили, Бендеры мирно ужинали. Город готовился ко сну. И ничто, казалось, не могло нарушить его покоя.
— Покурить не желаешь, командир?
Янош от неожиданности вздрогнул. Во тьме узнал Миклоша по голосу и сухо ответил:
— Не курю.
— Зря, табачок очень способствует контактам, — Миклош явно искал примирения. Он опустился на землю, удобно устроился и только потом спросил: — Не возражаешь, начальник, посижу рядом?
— Уже сидишь, — отозвался Янош. — Есть вопросы или бессонница одолела?
— Спросить хочу: ты, правда, в Афгане воевал или советник трепал насчет твоих боевых наград?
— Был Афган. Есть награды. Тебе-то какое дело?
— Интересно... Рассказал бы о своих подвигах, для хлопцев политинформацию провел.
— Не о чем говорить, — отмахнулся Янош. — Воевать с народом, хоть и чужим, не велика доблесть. Горы там везде. Выбить «духов» из какого-нибудь паршивого ущелья — целая история. Сколько ребят погибло...
— Так ведь не зряшно потели, а? Кое-что перепало? Там, говорят, ценных камешков навалом, золотишка в достатке, ковров не считано...
— Вот что тебя интересует, Миклош? Дурень ты. Тому, кто воевал, о золоте думать было недосуг. Башку бы сберечь да ноги унести.
— Так-таки пустой вернулся? — вкрадчиво настаивал Миклош.
— Нет, парень, не пустой. Полную душу счастья привез. Живой я, и воевать больше не хочу. Войну ненавижу...
В этот момент откуда-то издалека ударил выстрел, другой. Била тяжелая артиллерия. Янош вскочил, заметался:
— Кто стреляет? Откуда?
— Что ты разволновался? — В голосе Миклоша послышалась ухмылка. — Наши это, на Суворовской горе стоят. Оттуда лучше всего по городу шмалять.
— Как шмалять? Боевыми?
— А то какими, — хохотнул Миклош. — Во, гляди! Здо-рово-то как! Точно работают...
Между домов рванул снаряд, еще один, два подряд. Вспыхнула окраинная хата. Загорелась крыша многоэтажного дома. Из окон вырвались языки пламени.
— Бьют по жилым кварталам! — воскликнул потрясенный Яиош. — Там ведь люди!
— Не люди, а сопротивленцы, — злобно сказал Миклош. — Президент Снегур по радио вчера предупредил: не подчинится добром Приднестровье, силой восстановим конституционный порядок.
— В городе гибнут безвинные женщины, дети! Какой еще порядок?
— На войне без потерь не бывает, сам только что говорил. В Афгане ты по хатам не пулял?
— Там другое! Там было совсем другое! — орал Янош, силясь перекричать гул канонады. — За дувалами кишлаков прятались «духи». Не ты их, так они тебя... А здесь кого убивать? Может, в огне окажется твоя мать или сестра...