— Историей интересовался? Это хорошо, — ответил Янош. — Но тогда должен знать, что касалось такое варварство городов чужих, а не своих. Здесь кругом наши живут. Как их грабить? Как у матери или невесты кусок из горла рвать?
— Сладко поешь, командир, — послышался голос спереди. — Магазины государственные. Ни мне, ни моим родителям там ничего не принадлежит...
— Бо-оль-шой политик в каждом из вас сидит, — Чепрага возвысил голос, т— Власть наша дурацкая приучила народ к тому, будто вокруг все ничейное, колхозное. Но завтра тем не менее люди придут в государственный магазин за хлебом — больше некуда. А там шиш...
Вопросов больше не задавали. В темноте слышался не очень стройный топот сапог, да Миклош все еще бурчал под нос про попа, который проповедями мозги сушит. Янош сделал вид, будто не слышит. Обострять отношения с кривоногим мерзавцем не хотелось. Словно предчувствовал, что еще схлестнутся они не на жизнь, а насмерть.
Чем дальше шли по городу, тем чаще встречались следы грабежей и насилия. То и дело попадались магазины с выбитыми витринами и опустошенными прилавками. На улице валялись вспоротые мешки, выпотрошенные ящики. Даже мебельный салон не избежал разгрома. Точно смерч прошел...
Возле фабричных корпусов сновали машины. По изрядно подсевшим рессорам было видно, насколько перегружены грузовики. Янош удивился: почему товар нужно вывозить ночью? Он спросил у водителя:
— Послушай, друг, куда торопишься? Разве груз такой важности, что голову не жаль под случайную пулю подставлять?
— Ты, похоже, с луны свалился, — возразил шофер. — Станки приказано демонтировать. И готовую продукцию, и сырье, и оборудование — все увозим...
— Кто приказал? — изумился Янош. — Куда увозите?
— А вот это не твоего и не моего ума дело, — нахмурился водитель. — Не мешай, браток. Твоя задача воевать, наша — выполнять распоряжения оттуда, — показал он пальцем вверх и нажал на газ.
Янош на ходу соскочил с подножки кабины. Он был сбит с толку. Можно еще как-то объяснить разграбление неохраняемых лавок, бесхозных складов, брошенных домов. Национальная армия Молдовы, особенно волонтерские формирования, комплектовались черт знает из кого. В число волонтеров могли попасть и нечистые на руку люди или просто уголовники, почитавшие за честь тащить все, что плохо лежит. В Афгане не то бывало, особенно к концу войны. Но были и законы, по которым карали за подобные преступления. Сами ребята тоже разбирались с теми, кого заставали за шмоном кишлаков... Тут же происходило нечто, не укладывающееся ни в какие рамки. Одно дело уворовать мешок с мукой или бочку бензина и совсем другое — демонтировать и вывозить фабрики не с вражеской территории, а со своей собственной, в родном единоутробном суверенном государстве...
Посыльный из штаба догнал взвод возле автобусной станции, когда до места дислокации оставалось полтора-два километра.
— Слышь, командир, планы переменились, — сказал он. — К мосту выдвинута артиллерия и бронетехника. Разведка донесла, на рассвете со стороны Тирасполя ожидается танковый удар. Вас велено перенацелить на исполком. Приказано сосредоточиться во дворе школы.
— Ну, веди, коли так, — пожал плечами Янош, которому теперь стало решительно всё равно.
Окна школы были ярко освещены. Со второго этажа доносились музыка, дружный топот ног, взрывы смеха. Неуместное с точки зрения Яноша веселье контрастировало с обстановкой, царившей в городе.
— Что там происходит? — спросил он посыльного. — Не ко времени вроде бы шабаш устраивать.
— Выпускной бал сегодня, — пояснил солдат.
— Пир во время чумы...
— При чем тут чума, — возразил посыльный. — Ребята закончили десять классов. Такое событие раз в жизни бывает. Я хорошо помню, как сам в такой день отплясывал с будущей жинкой.
— Могли бы учесть обстановку, — сухо заметил Янош.
— Кто ж знал, что Молдова именно сегодня двинет войска? Все сделано тихой сапой...
Последние слова посыльный произнес невнятно, испугавшись излишней откровенности с незнакомым человеком. Но Янош расслышал.
— И то верно, — отозвался он. — Усыпили народ. Обещали нейтралитет, божились, а поступили, как последние подонки...
— Велено дожидаться команды на территории школьного двора, — сказал посыльный. — Красная ракета — сигнал. Означает — идти к исполкому.
— Все понял, — кивнул Янош и скомандовал взводу: — Привал! Дозарядить оружие, проверить гранаты, амуницию. Потом отдыхать!
Он опустился на траву, густо росшую между яблонями, и сразу ощутил неимоверную усталость. Как тогда, в Бартангском ущелье...