— Илона тоже с нами?..
— Не возьму, пусть выхаживает суженого. Парень сообщил: Носенко назначил его командиром роты. А прежний где? Толковый был, преданный нашему делу. Понять бы, почему Носенко его сменил. Ну что, идем?
— Куда сейчас на рожон-то? Как кур, снайпера перестреляют. Темноты будем ждать.
— Как прикажешь, командир, тебе виднее!
Фраза прозвучала хоть и шутливо, но искренне. Черт разберет этих баб с их интуицией. В сущности, Матвеева права. Янош никогда никого не подводил. Он — человек слова. Но Матвеевой откуда это известно?..
За полночь, когда над городом установилась ломкая тишина, Янош разыскал Матвееву в казачьем штабе, расположенном на втором этаже. Она беседовала с атаманом бендерских казаков, худощавым человеком в очках, похожим на учителя средней школы. Но внешность чаще всего обманчива. Рассказывали, под командованием именно этого атамана группа черноморцев — так они себя называли — пробилась вчера через днестровский мост и прорвалась к горсовету, пополнив ряды защитников. Голос у атамана был пронзительный, в выражениях он не стеснялся и на чем свет стоит клял Кишинев, Москву и всех, кто лезет в Приднестровье с намерением поживиться.
— Носенко тоже их ставленник, — услышал Янош. — Он барыга, торгует оружием, наживается на людской беде. Поганый вор твой комбат, Нина Ивановна...
Атамана было бы интересно дослушать, но пора уходить.
— Кто такой? — подозрительно уставился на молдаванина атаман.
— Мой телохранитель, — ответила Матвеева. — Мы сейчас отправляемся к Носенко.
— Смотри в оба, — посоветовал атаман, сердито блеснув стеклами очков. — За телохранителем приглядывай, а уж с Носенко... Попомни, следователь Павлюк — крупная была в прокуратуре личность, но стоило ему заинтересоваться «коммерческой» деятельностью комбата и возбудить против него уголовное дело, как шлепнули мужика, а перед тем, говорят, пытали.
— Ну, мы с Носенко друзья-приятели. Вместе добывали оружие в четырнадцатой армии.
— Дружба дружбой, а табачок врозь, — усмехнулся атаман. — Поберегись, Ивановна, дело говорю...
— Ливень, как по заказу, пошел, — шепнул Янош спутнице, когда они выбрались на улицу и зашагали вдоль здания. — Капель с крыш и деревьев шаги глушит.
— Глушит — верно: и наши, и вражеских патрулей, — возразила Матвеева.
Янош промолчал, взял женщину за руку и тоном, не терпящим возражения, приказал идти рядом, ступая мягко, на всю ступню. Привыкший что на границе, что в Афгане к ночным вылазкам, он прекрасно ориентировался в темноте, различая, как кошка, в густом мраке деревья, кюветы, дома.
Встреча с патрулем произошла неожиданно. Они отошли от горсовета достаточно далеко, почувствовали себя в некоторой безопасности. Тут-то перед ними и выросли три здоровенных мужика. По глазам ударил ослепительный луч фонарика. Яношу ничего не стоило уложить всех троих молниеносными десантными приемами, но реакция Матвеевой оказалась более быстрой. Она вскинула автомат и выпустила длинную очередь. Один, самый высокий, вскрикнул и осел, а двое других, упав на землю, открыли ответный огонь. Стрелять на территории, занятой противником, было чистым безумием, на помощь патрулям непременно придет подмога... Янош подхватил спутницу и вместе с ней свалился в кювет. Она было рванулась в противоположную сторону, но Янош зашипел:
— Молчать! Не двигаться!
Война научила его действовать по принципу «до точности наоборот». Это означало поступать не так, как может предположить противник. Патрульные наверняка подумают, что напоровшиеся на них люди постараются как можно быстрее удрать. Отсюда вывод: идти только вперед!
— Лежи, — шепнул Янош, — я мигом. — И ящерицей скользнул по кювету. Метров через десять осторожно выглянул н прислушался.
— Как думаешь, кого лихоманка сюды принесла? — приглушенно проговорил хриплый голос.
— Не боись, их туточки вже нема, — отозвался другой. — Пятки салом смазали, а далеко не уйдут. Наши хлопцы перехватят, я по рации передал...
Янош подивился своей догадливости. Словно в воду глядел, предвосхитив развитие событий.
— Может, пойдем? Кажись, тихо.
— А Микола? Забрать бы...
— Нету Миколы, вже не дышит. Ему полчерепушки снесло.
Янош усмехнулся. Неплохо стреляет руководитель женского движения Приднестровья.
Оба патрульных склонились над тем, кто «вже не дышал». Янош бережно положил автомат на землю и прыгнул вперед. Все произошло в считанные мгновения. Прыжок. Выпад в одну сторону. Ударил ребром ладони по кадыку. Подвеска в другую сторону. И снова разящий удар под дых — в солнечное сплетение. Оба патрульных осели на асфальтовую дорожку и затихли.