— Тяжело, — проговорил Митрич задумчиво. — Я бы сам-то магию эту… глаза б мои не видали, а ребят удержать тяжело будет. Молодые же, все им интересно. Ну, да попробую.
— Попробуй, попробуй, — Герман кивнул. — Если надо, моим именем скажи, что, дескать, хозяин здешний настаивает, и что он обещает…
— Ты, барин, вот что пойми, — произнес с расстановкой Митрич. — Мы тебя ведь об этом обо всем не просили. Да, если бы не ты, нас бы тогда, наверное, черти на куски разорвали. Это так. Но, а сейчас-то что? Сейчас мы сидим и ждем, когда нас эти дружки твои в мундирах на куски разорвут. Сильно это лучше, как ты думаешь?
— Вас никто не разорвет, — произнес Герман, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности. — Если бы вас хотели убить, то уже бы убили.
— А если бы не хотели, то уже б отпустили, — вздохнул Митрич. — Вы там, баре, просто не решили еще. А мы тут сидим, каждый день смерти ждем. Знаешь, каково?
— Я клянусь вам…
— А ты, барин, не клянись! Нешто я не понимаю, что ты не все можешь сделать, что ты для них тоже сошка мелкая. Я-то верю, что ты добра желаешь, да черта ли нам от твоего желания! Бежать нам надо, бежать…
Он вдруг осекся и испуганно посмотрел на Германа, сообразив, что сболтнул лишнего.
— Не надо вам бежать, — Герман помотал головой. — Тогда они вас… под землей найдут. Тогда точно вам конец. Я, может быть, еще как-то смогу это все уладить. На службу вас принять, может быть.
— К вам, что ли, в жандармы? — Митрич усмехнулся.
— А хоть бы и к нам… Нам всегда толковые люди нужны. Пойдете в арестный взвод или еще куда.
— Да болтовня это все, барин, ты ж сам понимаешь, — Митрич прочистил горло и сплюнул на землю. — Все это большие люди будут решать, не тебя чета.
— Я теперь тоже большой человек, — ответил Герман. — И вы. Мы все теперь большие люди. Настают, Митрич, другие времена. Совсем другие.
— Твоими, барин, устами да мед бы пить, — Митрич вздохнул, закашлялся и снова сплюнул.
— А что, смогли бы вы снова работать, если бы завод восстановить? — спросил Герман, глядя на руины бывшего управления. Они как раз вышли на центральную площадь, где в центре все еще виднелись остатки стеклянной беседки. Впрочем, от нее остались лишь три покосившиеся колонны, торчащие из озера оплавленного черного стекла. Саперы генерала Ермолова и его же боевые маги поработали здесь на совесть, уничтожив все, что хоть как-то могло служить проводником магии.
Сейчас это место выглядело, словно филиал ада на земле, да, собственно, и было им. Развалины зданий, черная пропеченная земля, на которой так и не выросло ни травинки, воронки от снарядов. Пара дней ушла тут только на то, чтобы убрать и сжечь трупы бесов — и людей.
Митрич немного подумал над вопросом Германа.
— Красильщиков не осталось, — сказал он задумчиво. — Все погибли, и Монтойи нет. Придется все заново начинать. Новых где-то нанимать. И вообще, новых мастеровых принанять придется, а как-то старые с ними будут? С магией-то?.. Не знаю…
Навстречу ему попалось двое из мастеровых, они сняли шапки, но взглянули на Германа неприветливо. Словно знали, что ничего хорошего ждать от него не приходится.
Герману вдруг ужасно захотелось сделать им всем что-то хорошее. И то сказать: судьба связала его с этими темными людьми накрепко, теперь им поневоле нужно было быть вместе и заодно. Но как этого достигнуть? Они, поди, до сих пор каждого шороха боятся и не верят никому. Да и правильно делают, в сущности.
— Вот что, Митрич, — сказал он. — В другой раз я сам вам водки привезу, только ты уж проследи, чтоб поровну всем досталось, и чтобы безобразий никаких не было. И это… запомни, вы у меня обязательно будете свободными. Понимаешь, Митрич: свободными!
Он взял старика за плечи и слегка встряхнул. Тот уставился на него, выпучив глаза, словно на помешанного. Герман сам устыдился своего дурацкого порыва и отпустил.
— И это, собери мне список, чего еще в первую очередь нужно, ну, помимо водки, — сказал он, отвернувшись в сторону. — Я все передам, а что-то и сам раздобуду. Нам теперь нужно помогать друг другу, очень уж много кому мы поперек горло встали.
— Помогать, это дело хорошее, — проговорил Митрич с некоторым сомнением. — Ладно, поспрашиваю ребят. Вот только не тянулось бы это все так долго…
Они двинулись по дорог обратно к заставе. Герман закурил трубку.
— Что ж, барин, переночуешь, что ли, у нас? — спросил Митрич. — Господского дома тут нет, но уж какую ни есть отдельную комнатку тебе найдем.
— Нет, благодарю, — ответил Герман. — Мне сегодня еще в одно место нужно поспеть.