— Чего ты, братец, такой настороженный-то? — спросил его Герман. — Опасно, что ли, тут у вас? Озоруют по ночам? Или волки, что ли?
— Волки… бывают и волки… — произнес парень с явной неохотой. — А то еще всякие… говорят, какого-то огромного кошака видали. Не иначе оборотни озоруют. А к этим только попади… он же тебя сожрет, а ему потом ничего и не будет!
Герман действительно не раз слышал истории о том, как дела о простолюдинах, растерзанных оборотнями, его же ведомство спускало на тормозах. Негласно считалось, что человек, вроде князя Шервашидзе… не то, чтобы прямо имеет право есть крестьян на завтрак, обед и ужин… но если уж такое случилось… ненарочно, конечно же, по недоразумению, и ввиду неадекватного психического состояния, в котором находится оборотень… то не отправлять же заслуженного человека, имеющего награды и принятого в обществе, на каторгу за такие пустяки?
Разумеется, если бы такой горец повадился охотиться на людей еженедельно, или если бы загрыз дворянина, то тут бы с ним поступили по всей строгости закона, но вот если такой наглости не допускать, то возможны варианты.
Герману, конечно, как дворянину, облаченному, к тому же, в лазоревый жандармский мундир, опасность в этом смысле почти не грозила. Нападать на него — себе дороже, да и кучера при нем есть — тоже. Вот только душа оборотня, особенно уже принявшего звериный облик — потемки. Может и не совладать с собой, и тогда никакой мундир не спасет, а спасет только револьвер и магический щит. Впрочем, и это защита такая себе — на оборотне раны, нанесенные не серебром, заживают так, что будь здоров! Точнее, это он будет здоров, а ты после этого — вряд ли. Щит же для существа из плоти и крови тоже проницаем.
Обо всем этом Герман успел подумать, и даже мысленно подготовить чародейную стрелу, так как против оборотня это было бы самой разумной мерой, как вдруг лошадь взоржала немного испуганно, и возница тоже напрягся больше прежнего.
— Что такое? — спросил Герман, но тот не ответил, но, впрочем, ответ уже и не требовался.
В следующий миг от темнеющих в сумерках деревьев отделилось сразу четыре фигуры, и без труда можно было разглядеть, что они вооружены, а у одной в руках даже имеется длинное черное ружье с затейливым изогнутым магазином — уж не ту ли самую винтовку системы Бергольца? Вживую-то Герман ее никогда не видал, только самого его не раз видали сквозь ее прицел.
— Тпру! — вскрикнул кучер, задрожав, и дернул поводья. Герман в ответ на это хлестнул его ладонью по спине.
— Ты чего! Гони вперед, проскочим! — крикнул он, но лошади уже остановились, и только, подстать своему вознице, пугливо озирались по сторонам.
— Никуда вы, Герман Сергеевич, не проскочите, — произнес насмешливый голос, и Герман про себя выругался. Надежда!
— У меня нет с собой того, что вам нужно! — выкрикнул он. Это была чистая правда. Узорешитель лежал в тайнике его зубцовского дома, возить его с собой без нужды Герман теперь опасался.
— Мне от вас нужно совсем другое, — сказала Надежда, выходя на дорогу прямо перед лошадьми.
— Я п-пойду? — робко произнес возница, уставившись на нее.
— Ступай, — она кивнула. — Посиди в кабаке пару часов, чтоб не слишком рано явиться. Графу скажешь, что довез, как положено. Деньги в том же месте найдешь, где задаток брал. А вы, господин поручик, слезайте с коляски, слезайте. Нам с вами многое нужно обсудить.
Герман быстро просчитал в уме ситуацию. Ставить магический щит бесполезно — у них винтовка. И это только одна на виду, а в кустах запросто может сидеть стрелок и со второй. Если бы не это, можно было бы попробовать первой чародейной стрелой вывести из игры того, что с ружьем. Собственно, это все равно неплохая идея, потому что стрелку из засады в темноте будет стрелять не с руки, так что сейчас он хорошенько сконцентрируется и ка-ак…
— Перестаньте раздумывать, как половчее нас убить, поручик, — произнесла Надежда, и Герман увидел, как вокруг нее замерцал переливчатым маревом щит, прикрывающий заодно и мрачного детину, успевшего уже вскинуть винтовку, прицелившись в Германа. — Это не так-то просто, и, к тому же, я пришла поговорить с вами, а не убивать.
«Ну, да, разумеется,» — пронеслось у Германа в голове. — «После всего того, что было раньше. Она просто заговаривает зубы, и не исключено, что хочет меня не просто пристрелить, а придумала что-нибудь позаковыристее. Стоит ли давать ей такое удовольствие?»
Однако как она вот так просто разгуливает на свободе? Ее сейчас ищет весь Корпус, она разыскиваемая персона номер один. Или что-то уже изменилось? Эх, давненько он не получал вестей от коллег, надо бы обязательно сгонять в Петербург, если только он выберется из этой передряги живым.