Штепсель потянул коллегу за рукав, и они направились к выходу.
– Фуу, выкатились, сволочи…, – облегченно вздохнула Машка и тут же убрала «реквизит» в сумку. – Пожрать спокойно не дадут.
***
Игру «в студенток» придумала Машка после того, как Шойру поздним вечером дочиста обобрали менты. Не Бог весть, какое «прикрытие», но иногда выручало. А в тот раз у подруги взяли всю мелочь, какая была с собой. Вдобавок прихватили цепочку и два колечка – мамину память. Хорошо еще, что золотой браслет в тот день не надела…
– А как ты хотела, лимитчица хренова? – злобно хохотнули ей в лицо. – Будешь знать, как без регистрации по ночам шляться. Или желаете пройти в обезьянник, мадам? Там как раз только тебя и не хватает для полного комплекта…, к двум десяткам мужиков – твоих же соотечественников…
Шойра вернулась домой бледная, как мертвец, но ни одной слезинки не проронила. Три дня потом молчала, только посверкивала черными глазами и сжимала кулаки в бессильном гневе.
А однажды Машка застала ее, сидящей на кухне с застывшим взглядом и ножом в руках. Тонкие пальцы скользили по острому лезвию.
– Эй, Шой, – вывела ее из оцепенения встревоженная подруга, – ты что там удумала? А ну, дай-ка сюда сейчас же! Все образуется… Прорвемся!
С тех пор Шойра и носу не показывала из дома. Днем она лежала на продавленном диване, уставившись в потолок, и ждала, когда Машка вернется с работы и принесет чего-нибудь поесть. Но кусок не лез в горло. В крошечной комнате, где проживали подруги, казалось, даже стены давили, сводили с ума. От пестрого рисунка на старых облезлых обоях кружилась голова, и зловещие чертики плясали в глазах. Зачем, зачем она приехала в эту проклятую Москву, где ее все ненавидят. И за что?! Что она плохого сделала?
Добросердечная Машка успокаивала, как могла, приносила украдкой мороженое и ворованные конфеты. Однако не помогало. Девушка ничего не ела и таяла с каждым днем. Глядя на ее опущенные плечи, сутулую спину, шаркающую походку, хотелось разрыдаться.
И тогда, по настоянию Машки, они отважились предпринять совместную вылазку в близлежащее кафе – пообедать и хоть немного развеяться. Добирались туда короткими перебежками, словно преступники из бандитского сериала. Потом, едва дыша, забились в самый дальний угол за загородкой, где Шойра вздрагивала от каждого шороха.
За соседним столиком сидела черноволосая девушка в тюбетейке, отнюдь не славянской внешности. Она беспрерывно заказывала горячий кофе и поглощала его в задумчивости, то и дело обжигаясь. На ее худеньких коленках разместились две раскрытые тетрадки. Время от времени девица снимала несуразные очки, сползавшие на нос, терла кулаками покрасневшие раскосые глаза и обводила зал потусторонним взглядом. А когда в кафе заглянул участковый, для проверки документов, даже ухом не повела… В отличие от двух подруг, помертвевших от страха…
Милиционер безучастно прошествовал мимо очкастой и в угол, где притаились девчонки, заглядывать не стал.
– У меня – идея! – вскричала Машка, как только за бдительным стражем захлопнулась дверь.
На следующий день они приступили к реализации тактического плана. Машка с гордостью приволокла учебник по арифметике, которым одолжилась у третьеклассника Вовки из соседнего подъезда. Но Шойра подняла ее на смех.
– Он же с яркими картинками. Издалека в глаза бросаются. «Противника» нельзя недооценивать.
А вот «конспекты», составленные Машкой, она одобрила. При ближайшем рассмотрении можно было догадаться, что это всего лишь полудетские каракули и бессмысленный набор формул. Но подруги решили, что до ближайшего рассмотрения дело уж никак не дойдет. Для убедительности страницы немного замусолили и заляпали пятнами крепкого чая. А вскоре нашелся и подходящий учебник – какая-то раззява-студентка забыла старенький задачник в метро на сиденье. Все чин по чину – оторванные углы, затрепанный корешок и библиотечный штамп столичного вуза.
Для Шойры стянули очки у Машкиной тетки – бабы Клавы (старуха все равно ими никогда не пользовалась). Толстые линзы придавали девушке серьезный и одновременно такой уморительный вид, что подруга, глядя на нее, покатывалась со смеху. Эх, еще бы светлый парик где-нибудь раздобыть… Но от парика черноволосая красавица категорически отказывалась – быстро его не нацепишь, а носить постоянно – кожа на голове потеет. Да и «глупой блондинкой» быть совершенно не хотелось. Из принципа, даже под страхом ментов. Машка тщетно пыталась уговорить, но, в конце концов, махнула рукой.