– Костоломами не рождаются. – Она усмехнулась и прижалась к нему. – Они выросли в помойных ямах, полных отбросами, нечистотами и испражнениями.
Стараясь не причинить боль, Тира нежно обнимала его и свободной рукой поглаживала его волосы. Спустя некоторое время она отклонилась и приподняла его лицо, всматриваясь в уцелевший глаз.
– Как же это случилось? Он пожал плечами:
– Я ушел из резервации и нарвался на стаю парней. Они знали о нас и о том, что я просил тебя присоединиться к Гончим Келла. Им это не понравилось. Громила со шрамом на левой щеке, который он получил в Академии Радштадта, устроил маленькую встречу.
Тира заметила, как что-то блеснуло в малахитовой глуби правого глаза Фелана. «Ты сказал о шраме, полученном в Академии Радштадта, но ты ведь знаешь, как большинство людей называют его. Шрам Мираборга, подобный одному из шрамов владыки. Многие наши воины носят его как символ решимости пожертвовать собой, подобно ему, во имя нации». Тира провела рукой по щеке Фелана.
– Готова поспорить, что это был высокий блондин. По всей видимости, Хансон Куусик. Прошлой ночью он где-то шлялся и, кажется, утром был очень доволен собой.
Фелан устало кивнул:
– Думаю, что я запомнил его с той первой встречи в Лиайзоне, когда посетил вашу базу.
– Тебе следовало сказать мне об этом. Келл вздохнул:
– Какая от этого польза? Чего стоит мое слово против его на суде, состоящем из таких же, как он? Они что, поверят наемнику, выступающему против военного летчика? – С трудом Фелан улыбнулся своей неповторимой улыбкой. – Кроме того, я прикинул, что встречусь с ним и сведу счеты, когда мы вернемся с Периферии.
Тира вздрогнула, когда Фелан сказал «мы». Его уцелевший глаз закрылся, и он отвернулся от нее.
– Боюсь, что я ошибся, когда сказал, что ты не можешь причинить мне боль. – Он понурил голову. – Ты не придешь?
Тира опустила глаза. «Как мне сказать тебе об этом?»
– Я горжусь и польщена тем, что тебе удалось добиться для меня места среди Гончих Келла...
– Ха, не думаешь ли ты, что мое слово оказалось решающим и тебе сделали это предложение? – перебил ее Фелан. – Я предложил капитану Вилсону присмотреться к тебе, и ему понравилось то, что он увидел. Я не офицер, а то, что у меня такой отец, лишь усложняет все дела. – Впрочем, как и то, что он узнал о наших с тобой отношениях – ведь мог подумать, что мы обстряпываем дельце на двоих. Несмотря ни на что, он сделал тебе предложение.
Тира кивнула и провела правой рукой вверх-вниз по согнутой спине Фелана.
– Знаю, любимый, знаю. – Нахлынувшие эмоции заставили ее смолкнуть. – Все, о чем мы говорили, правда. Мои способности не востребуются полностью здесь, среди курсантов Школы боевых летчиков Ганцбурга. Но не из-за этого я не могу смириться с мыслью стать наемником...
– Ты не можешь, Тира? Ты действительно не можешь принять положение наемника?
Над этим вопросом она частенько и глубоко задумывалась с тех пор, как познакомилась с Феланом, но все еще затруднялась ответить на него.
– Я думаю, что могла бы, – она продолжала поглаживать ему спину, – вопреки предубеждению, с которым выросла. Даже теперь все эти легенды о Волчьих Драгунах, Гончих Келла и Сером Легионе Смерти воздействуют магически. Независимо от подозрительности и недоверия, с которыми многие люди относятся к наемникам, некоторые подразделения все еще овеяны аурой благородных изгнанников.
Фелан осторожно потер левый глаз.
– Вот это и придает мне больше уверенности. Я с ненавистью смотрел, как здешний люд относится к наемникам, которых не любит.
Тира пропустила замечание Фелана.
– Дело не в том, что я не могу смириться с мыслью быть наемником. Дело в том, что я стану человеком без рода и племени, и с этой мыслью я не могу жить дальше.
Фелан нахмурился.
– О чем ты говоришь? Я родился на Арк-Ройяле. Я гражданин Лиранского Содружества. Я присягал на верность...
Голубые глаза Тиры сощурились.
– Так ли? Фелан, за те три месяца, что Гончие Келла отсиживаются на Ганцбурге, я познала твои дух и плоть. И думаю, что ты присягал на верность, но не всем нациям. Ты же сам мне много рассказывал о том, как долго скитался по жизни. С тех пор как ты родился, Гончие были на службе в Федеративном Содружестве, в Лиране и в Объединении Святого Ива. На Недосягаемой – планете, служащей военной базой Драгунам, – ты провел больше времени, чем на Арк-Ройяле. Да, ты присягал на верность, но скорее своей семье и друзьям, а не родине.
– Что ж здесь плохого? – тихо спросил Фелан. Тира взяла его левую кисть в свои руки и сжала ее.
– Само по себе ничего. Но это может доставлять тебе неприятности. Из-за этого тебя выгнали из Найджелринга...
Фелан помрачнел.
– Ив результате могу потерять тебя я.
Тира обняла Фелана за плечи и снова повернула к себе лицом.
– Да, но не вследствие того, о чем ты думаешь. Я больше не могу закрывать глаза на то, что являюсь расалхагианкой, а ты не можешь игнорировать то, что являешься Гончим Келла. Мы оба накрепко привязаны к нашим корням и прошлому, потому что сотканы из них и они дают нам чувство справедливости, ощущение правильности или ошибочности происходящего.
Из кармана своей летной куртки серебристого цвета она достала завернутый в бумагу предмет и, положив его на левую ладонь Фелана, накрыла своими пальцами.
– Ты заставил меня задуматься над многими проблемами, Фелан, и за это я так сильно признательна тебе, что ты даже не догадываешься об этом. – Она тяжело вздохнула. – Прошлой ночью ты не смог найти меня потому, что я пошла в дом отца, чтобы закончить работу, предназначенную для тебя.
Фелан медленно развернул бумагу и замер, когда предмет оказался на его открытой ладони. Отлитая из серебра пряжка ремня была выполнена в форме головы пса – герба полка Гончих Келла. Морда пса была инкрустирована ониксом, а малахит придавал глазам гончей оттенок свирепости и хладнокровия.
Фелан от удивления открыл рот.