Свобода в устах сильного означает что-то совсем иное, чем в устах слабого. Террорист на одной стороне - это герой на другой. Старое, настоящее значение слов никто не хочет признавать. Ложь стала властительницей мира, а обман ее одеянием.
Наконец с мытьем было покончено. Побритые и вымытые, в серо-зеленых рубашках и брюках, мы, усевшись на террасе за плетеным столиком, вливали в себя чашки чая, пихали сандвичи, которые самоотверженно приносил Фред. Потом он уселся против нас, и мы вместе ждали возвращения Тони Шефера, порт-элизабетского уполномоченного Гофмана.
Солнце склонялось к западу, и тени становились гуще. Все было ново, необычно, ошеломляюще. Краски начали меняться, там, где при полном сиянии солнца была однообразная зелень, теперь выступали десятки оттенков; все дышало тяжелыми, дурманящими ароматами. Только наша кожа была желтовато-белой и дряблой. Однорукий Фред по сравнению с нами казался здоровяком,
- Здорово вам досталось, ребята, - сказал он, когда мы, наконец, наелись и просто сидели и наблюдали за надвигающимся сумраком.
Да, досталось нам порядочно. Я не узнавал сам себя, мы стали другими людьми. Я еще не был способен уяснить, в чем заключается перемена, но чувствовал ее. Мир я воспринимал по-иному.
Мы молчали; первый день свободы нас утомил и вымотал. У нас не было никаких желаний, и мы не думали ни о чем. У нас будет достаточно времени завтра. На все будет достаточно времени.
- Мне кажется, вам необходимо немножко прогуляться, - улыбнулся нам Фред. - Это вас обязательно поставит на ноги. Отлет не раньше конца недели. Тони вам непременно выдаст аванс в счет первой зарплаты, но вам надо знать, как вести себя здесь, чтобы не попасть в беду. Вы не в Европе. Для иностранца здесь опасно. Главное, запомните: ни в коем случае не сопротивляйтесь полиции. Пусть вас поколотят, но не защищайтесь, все в конце концов уладится. Смотрите, чтобы вам даже в голову не пришло путаться с негритянками, за это здесь строго наказывают, это распространяется и на иностранцев. Ничего подобного здесь не потерпят. С индианками или метисками не так строго, но я не рекомендую вам и это - тоже запрещено. Лучше зайдите в порядочное заведение "Только для европейцев!" и любуйтесь экзотикой. В азиатских и негритянских поселениях постоянно проводятся проверки. Обстановка здесь напряженная и часто стреляют, поэтому не покидайте белые кварталы. Подлинной Африкой вы еще насладитесь вдоволь, жалеть не будете. Утром Тони выдаст вам документы, чтобы вы не имели затруднений. Уверен, что у вас нет документов.
- Все осталось на корабле, - сказал я устало.
Фред усмехнулся.
- Это серьезное дело, особенно здесь, но время от времени это случается. Не ломайте себе над этим голову.
Солнце утонуло в море. Исчезло, провалилось. Ночь пришла без перехода, и мгновенно похолодало. Возможно, так нам показалось. В трюме была постоянно невыносимая жара, а теперь холодные дуновения ветра с моря вызывали у нас на руках гусиную кожу. Но, может, это было и от изнурения и усталости. Я чувствовал, как меня охватывает внутренняя дрожь.
- Я хотел бы пойти спать, - сказал я. - С меня уже хватит, а с Тони увидимся утром.
Гут тоже встал, и он был измучен. Фред привел нас в просто обставленную спальню. Белые, отлично заправленные постели. Видение из рая. Как долго мы не лежали в постели. Я был не в состоянии сосчитать дни. Я сбросил с себя серо-зеленую одежду, упал на кровать и моментально уснул.
Проснулся я среди ночи. Машины не работали. Мгновение я лежал неподвижно. Тишина. Я удивленно поднял голову. Рядом громко дышал Гут. Влажный аромат садов и испарений, выделяющихся из глинистой почвы. Я не на судне. Это действительность или гипнотический сон? Я сел в изумлении. Это была правда. Через широкий прямоугольник окна я увидел длинные цепочки огней. Порт-Элизабет. Я не на корабле, это - Африка! Я в Африке. Издалека слышался размеренный гул. Океан дышал, бил в побережье.
Фильм продолжался.
Гут размахнулся молотком, и сирены завыли. Мы летели вверх по стальной шахте. Трап под ногами сотрясался. У меня на лбу выступил пот. Стоп! Это прочь! Забыто! Окно в сад и вдалеке - спящий город. Человек утром не знает, что будет вечером, через какие он пройдет испытания. Что значит его воля в собственной судьбе, где скрыт механизм обстоятельств, причин и следствий наших поступков? Неожиданно мне пришло в голову, что именно теперь наступает момент, когда нужно вырваться из жестокого потока и завести собственный мотор. Взять инициативу в свои руки, ничего не ждать. Такая возможность второй раз не представится.
- Гут, - сказал я тихо, - Гут, проснись!
Он перестал дышать. В полумраке мне показалось, что он открыл глаза.
- Ты думаешь, нам на самом деле дадут денежки вперед?
- Может быть, сколько-то дадут.
- Что будем делать?
Он повернулся на другой бок и тихонько засмеялся.
- Именно то, о чем ты думаешь. Мне неохота здесь сдохнуть, даже если мне предложат, за это в два раза больше!
Я глубоко вздохнул. Он мыслил так же, как и я. Правда, Фред и Тони отнеслись к нам как порядочные люди, помогли нам в самое тяжелое для нас время, но теперь мы вынуждены дать им подножку. Ничего не поделаешь, это наш единственный шанс выжить.
- Если получится, то через пару дней можем быть дома, - шепнул Гут. Мы должны быть через пару дней дома. Обязанность посольства оказать нам помощь, позаботиться о нас, вернуть нас туда, откуда мы пришли. Наплевать нам на здешних девок, завтра же отправимся в Преторию, даже если туда дорога в тысячу километров!