Ясон сделал единственно возможное: отскочил в сторону таким образом, чтобы прут пришелся между ним и нападающим... Воин выставил копье вперед, но тут же отдернул его, так как прут оказался у него на пути, и проскакал мимо.
В следующий момент Ясона спасла только интуиция:
топот второго всадника до последней секунды заглушал топот первого. Ясон схватился за столб и отскочил. Копье звякнуло о металл, и второй нападающий пролетел мимо.
Но первый всадник уже поворачивал назад, и тут Ясон увидел готового к атаке третьего всадника. У этой игры мог быть только один конец: цель не может бесконечно уклоняться от копий.
— Пора изменить соотношение сил... — пробормотал Ясон, наклоняясь и запуская руку за голенище правого сапога. Его боевой нож все еще был там.
Когда поскакал третий воин, Ясон подбросил нож и схватил его рукоять в зубы. Затем полоснул лезвием по веревке. Теперь руки были свободны. Ясон увернулся от копья и напал сам.
Он прыгнул, держа нож в левой руке, а правой стараясь ухватить всадника за ногу, чтобы стащить на землю. Ко животное мчалось слишком быстро, и он ударился о пего позади седла, однако успел вцепиться в густой мех.
Дальнейшее произошло мгновенно. Когда всадник обернулся, пытаясь сбить нападающего, Ясон по самую рукоятку вонзил нож в крестец животного.
Длинные иглы, которые всадники использовали вместо колесиков на обычных шпорах, свидетельствовали о том, что их животные не обладали особо чувствительной нервной системой. Однако это было справедливо лишь для толстой шкуры, прикрывающей ребра, но место возле хвоста, куда Ясон всадил нож, видно, было очень чувствительным. Судорога пробежала по телу животного, и оно устремилось вперед, словно стрела, спущенная с гигантской тетивы.
Потеряв равновесие, всадник вылетел из седла. Ясон, вцепившись одной рукой в мех и держа нож в другой, постарался удержаться при первом скачке, потом при втором. Он смутно видел расступившихся людей и животных, все его внимание было сосредоточено на том, чтобы не сорваться. Но и это оказалось невозможным, и при третьем прыжке животного он почувствовал, что летит вперед.
Еще в воздухе Ясон понял, что должен приземлиться между двумя куполообразными постройками. Это было куда лучше, чем удариться об одну из них; он сжался в комок и, пару раз кувыркнувшись, вскочил на ноги. И тут же побежал.
Куполообразные сооружения — несомненно, здешние жилища — были расположены линиями; между ними имелись проходы, разные по ширине. Оказавшись в широком проходе и живо представив себе вонзающиеся в спину копья и стрелы, Ясон свернул в первый же узкий переулочек. Разъяренные крики за спиной свидетельствовали, что преследователи не сомневаются в исходе побега. Правда, пока они еще были далеко, но Ясон понимал, что это преимущество сохранится недолго.
В одном из строений впереди откинулась дверь — кожаный полог,— и оттуда выглянул старик, тот самый, что пытался расспрашивать Ясона. Похоже, он с одного взгляда разобрался в обстановке, раскрыл пошире полог и поманил Ясона.
Решение нужно было принимать мгновенно. Ясон оглянулся на бегу и убедился, что его никто не видит. В бурю годен любой порт! Он нырнул в отверстие и втянул за собой старика. Тут он впервые осознал, что все еще сжимает рукоятку ножа; прижав лезвие к груди старика, он прошипел:
— Выдашь меня — умрешь!
— Зачем мне тебя выдавать? — закашлялся старик.— Я сам привел тебя сюда. Я рискую ради знания. Отойди, я закрою вход...
Не обращая внимания на нож, он стал завязывать кожаный полог.
Оглядев темное помещение, Ясон увидел возле небольшого костерка, над которым висел железный котел, дремлющего юношу. Высохшая старуха помешивала содержимое котла, не обращая внимния на происходящее.
— Назад и вниз, — сказал старик, таща за собой Ясона.— Скоро они будут здесь. Тебя не должны найти, о нет!
Крики приближались, и Ясон не видел оснований не послушаться старика.
— Но нож у меня наготове,— предупредил он, садясь у задней стены и позволив накрыть себя почти до плеч грудой старых изношенных шкур. Послышался тяжелый топот, от которого содрогалась земля, гневные крики доносились теперь со всех сторон. Старик набросил Ясону на голову меховой платок, который почти закрыл ему лицо, затем извлек из-за пояса дымящуюся глиняную трубку и сунул ее ему в рот. Ни старуха, ни юноша по-прежнему не обращали никакого внимания на гостя. Они не подняли головы и тогда, когда воин в шлеме откинул полог и просунул голову внутрь.