— Пожалуй...
— Ну, вы должны согласиться — ведь это ваше собственное определение термина. Этос группы — это всего лишь всеохватывающий термин для выражения отношения членов группы друг к другу. Верно?!
Майка неохотно кивнул в знак согласия.
— Теперь, договорившись об этом, мы можем обсудить следующий этап. Этика, согласно вашему же определению, имеет дело с любым количеством сообществ. Если этические законы абсолютны, то они должны быть столь обширными, чтобы их можно было применить к любому сообществу, и столь же универсальны, как и закон всемирного тяготения.
— Я не вполне понял...
— Я и не рассчитывал, что вы поймете. Те, кто болтает об универсальных законах, в сущности никогда не понимает их значения. Мои познания в истории науки не очень велики, но я все же помню всемирный закон тяготения, устанавливающий зависимость притяжения от массы тел и расстояния между ними. Это даже не закон, а просто наблюдение, не имеющее силы, пока вы не добавите: на этой планете. На планете с другой массой данные наблюдений будут другими. А закон гравитации выражается формулой: Р=Gm1m2/r2. Эта формула может быть использована для определения силы взаимного притяжения двух тел. Закон тяготения применим к любому случаю. Если у вас действительно имеются фундаментальные этические законы, они должны иметь ту же всеобщность. Они должны действовать на Кассилии и Пирре и вообще на любой планете и в любом обществе. Это вновь возвращает нас к вам. То, что вы столь торжественно — с большой буквы и под звуки фанфар — величаете «законами этики»— вовсе не законы, а лишь куски племенного этоса, местные наблюдения, сделанные кучкой пастухов, пригодные лишь на то, чтобы поддерживать порядок в доме. Эти правила не применимы в любой ситуации, даже вы будете вынуждены признать это. Только подумайте о множестве планет и о том, какими необычными и странными там бывают человеческие отношения, а потом попробуйте сформулировать десять правил общения, пригодных для всех этих сообществ. Это невозможно. Готов поклясться, что для вас самого существуют эти десять правил общения, но если одно из них запрещает поклоняться деревянным идолам, то могу сказать вам, чего стоят остальные. Вы будете не этичны, если рискнете применить ваше правило повсюду,— это лишний способ самоубийства.
— Вы обижаете меня!
— Надеюсь. Возможно, обида выведет вас из состояния моральной самоуверенности. Как вы смеете обвинять меня в краже денег из казино на Кассилии, когда я действовал в полном соответствии с их этическими нормами! У них приняты нечестные азартные игры— это норма. И местной этике не соответствует не обман в играх, а ваше утверждение. Доставив меня для суда на Кассилию, вы поступаете неэтично, а я — становлюсь не более чем беспомощной жертвой злого человека!
— Клянусь Сатаной!— Майка вскочил на ноги и забегал взад и вперед перед креслом Ясона, в возбуждении сжимая и разжимая кулаки.— Вы хотите смутить меня вашей семантикой и так называемой этикой, а все объясняется вашей алчностью. Существует Высший Закон, который нельзя оспорить...
— Вы неправы, и я могу доказать это,— Ясон указал на книжную полку.— С помощью ваших же книг. Аквинского не нужно, он слишком толстый. Вот этот небольшой томик с именем Лалла на корешке. Это книга «О законах рыцарства» Раймонда Лалла?
Майка широко раскрыл глаза:
— Вы знаете эту книгу? Вы знакомы с трудами Лалла?
— Конечно,— небрежно ответил Ясон. По правде говоря, это была единственная книга из всего собрания Майки, которую он однажды просматривал, и ее странное название засело у него в голове.— Позвольте мне заглянуть в нее, и я докажу вам то, что хочу.
Он постарался произнести это как можно спокойнее. Именно ради этого момента он и вел весь разговор. Он отпил чаю — не следует показывать свое напряжение.
Майка Саймон снял книгу с полки и протянул ему.
Ясон, продолжая говорить, перелистывал страницы.
— Да-да, совершенно верно. Идеальный образец вашего типа мышления. Вы любите читать Лалла?
— Чрезвычайно,— ответил Майка с сияющими глазами.— В каждой его букве красота и правда, забываемые нами в суете жизни. Примирение и доказательство связи между мистическим и конкретным. Манипулируя символами и используя математическую логику, он объясняет все.
— Он ничего не объясняет,— заявил Ясон,— он играет в слова. Берет слово, придает ему абстрактное и нереальное значение, обращается к другим словам и продолжает с ними те же туманные манипуляции. Его доказательства — лишь бессмысленные звуки. Это главный пункт, где расходится наше понимание жизни. Вы живете в мире слов, лишенных значения, существа. Мой мир содержит факты, которые можно взвесить и попробовать на вкус. Мои факты неопровержимы. Они существуют.